Владимир Александрович решил забронзоветь.
Хех...
В будущем будет на кого обменивать у России пленных украинцев.
"У нас с вами разная информация по этому вопросу. Если можно, я о количестве наших людей там, и сколько их людей у нас говорить пока не буду. Это вопрос других, будущих обменов", - заявил Владимир Зеленский во время брифинга в аэропорту "Борисполь".
Владимир Александрович, а как же "всех на всех"? Или батарейки меняют по мере необходимости?
Боже, какая прелесть видеть, как человек превращается в скульптуру, причем непонятно чему...
Знаете, у французов есть очень любопытный образ художественный. Гештальт. Есть у них там в Париже набережная Орфевр, и на ней стоит комиссариат Сюртэ насьональ. Это своего рода здания КГБ (бывшего НКВД) на Лубянке. И вот в цикле романов Жорж Сименон о комиссаре Мегрэ отдельным гештальтом упомянуты "маленькие машинки с набережной Орфевр". Отвлекаясь, я сразу скажу, что это полный аналог НКВД-шных "выездных бригад" времен 1937...
Так вот. Романы Сименон о Мегрэ построены вокруг одной личности, причем если мы внимательно приглядимся к этой личности, то ничего особенного не увидим. Ни блестящего интеллекта, ни выдающейся внешности, ни куртуазности поведения. Мегрэ у Сименон - это обыватель, вознесшийся на вершину жизненного успеха. Он комиссар полиции, но не хочет расти выше, до уровня министра - не обладает такой претензией. Он мог бы иметь какие-то эстетические вкусы (даже необразованный гасконец Д'Артаньян у Дюма осознает свою некультурность, попадая в высшее общество, и старается демонстрировать изысканность вкуса), но его ничего не интересует, кроме сигары, аперитива (боже, это не романы - это реклама алкоголя, причем крепкого, ибо вишневую он пьет не стаканами, как пьют сидр, а рюмочками, причем пьет при каждом удобном случае!) и собственного насморка. Его супруга упоминается в романах исключительно как "госпожа Мегрэ", то есть она - атрибут к личности героя, и только. Мегрэ одевается серо, отчасти безвкусно, но при этом уделяет (насколько я помню) внимание галстукам.
Мегрэ - это апофеоз мещанства в достижении личного успеха.
Сам по себе Мегрэ абсолютно неинтересен. Он вульгарен, иногда груб, он все время возится с подонками, у него практически отсутствует общение, кроме как по службе, с коллегами. Но он обладает ВЛАСТЬЮ. Властью, когда он поднимает трубку, и "маленькие черные машинки с набережной Орфевр" быстро едут по ночному Парижу, как говорят на жаргоне, "в адрес"...
Сила образа Мегрэ в том, что он близок обывателю, он и есть обыватель на должности, и тем он близок подавляющему числу читателей. Он описан мастерски, и мастерски описана его психология.
Давайте обратимся к другому произведению - "Три мушкетера" Дюма, и посмотрим, как описана Франция в этом произведении. Возьмем Ришелье.
Ребята, при всем богатстве образа Ришелье, в данном отрывке Ришелье - обыватель. И его обида - это обида обывателя, мелочная и очень личная. И его слова "нет такого народа, который нельзя посадить в Бастилию" - это реакция обывателя на то, что вторгается в его мирок, и может его нарушить. Обратите внимание на Миледи в данном отрывке. Какая она скучная, пока не начинает петь. И как вспыхивают ее глазки, когда она наконец "попадает" в песню, как она начинает кокетничать, как она зажигается... И как она моментально уходит, когда Ришелье говорит "хватит". Вот еще знаменитый отрывок:
Мы привыкли смеяться над этим отрывком, дескать, кто кардинал и кто галантерейщик. НО. Если мы обратимся к другому произведению Дюма - "20 лет спустя", то увидим очень любопытное. Тот самый народ, который Ришелье пытался посадить в Бастилию, во времена Мазарини ностальгирует о Ришелье, он его любит, он его даже почитает. Он относится к нему с глубоким пиететом. Народ алчет тех времен, когда единение "галантерейщиков и кардинала", тысяч стукачей и власти, которая не только не гнушалась, а очень даже опиралась на армию негласных осведомителей - придавало этому самому обывателю вес, или иллюзию веса, влияния, значимости. И даже мушкетеры, асоциальные неадекваты в стадии обострения - они вспоминают о Ришелье с любовью практически.
Доминирование обывателя и обыватель как система мировоззрения - вот что мы видим в романах и Дюма, и Сименон.
И - маленькие черные машинки с набережной Орфевр.
То есть, если мы посмотрим на образ Франции в произведениях различных по эпохе писателей, то увидим, что на самом деле Франция - это некая система, очень консервативная по сути и стоящая, базирующаяся, на консенсусе обывателей. То есть людей без особых устремлений, которые хотят жить комфортно и делают это со вкусом. И только. И в основе своей Франция имеет традицию, восходящую к Римской империи, к тому миру и тому покою, о котором писал Тертуллиан (или не Тертуллиан - уже не помню точно, и не важно). Преемственность традиции, сакральный источник традиции в лице Империи и происходящая от этого незыблемость самой традиции. А традиция - это то, что нужно обывателю, все остальное ему фиолетово...
"Париж — единственный в мире город, где можно отлично проводить время, ничем, по существу, не занимаясь" - Эрих Мария Ремарк.
Именно склонность к обыванию заставляет людей уделять такое значение комфорту и эстетике, ища и высекая искры эстетики из обыденных вещей, отчего рождается стиль, мода, прочие парижские штучки. И посокльку это обывание не просто обывание - а древняя традиция имперского существования, пошедшая еще со времен Рима, все это превращается в легенду в самой себе и для себя...
Язык булыжника мне голубя понятней,
Здесь камни — голуби, дома — как голубятни,
И светлым ручейком течёт рассказ подков
По звучным мостовым прабабки городов.
Здесь толпы детские — событий попрошайки,
Парижских воробьёв испуганные стайки —
Клевали наскоро крупу свинцовых крох,
Фригийской бабушкой рассыпанный горох...
И в воздухе плывёт забытая коринка,
И в памяти живёт плетёная корзинка,
И тесные дома — зубов молочных ряд
На дёснах старческих — как близнецы стоят.
Здесь клички месяцам давали, как котятам,
А молоко и кровь давали нежным львятам,
А подрастут они — то разве года два
Держалась на плечах большая голова!
Большеголовые — там руки поднимали
И клятвой на песке как яблоком играли.
Мне трудно говорить: не видел ничего,
Но всё-таки скажу: я помню одного;
Он лапу поднимал, как огненную розу,
И, как ребёнок, всем показывал занозу.
Его не слушали: смеялись кучера,
И грызла яблоки, с шарманкой, детвора;
Афиши клеили, и ставили капканы,
И пели песенки, и жарили каштаны,
И светлой улицей, как просекой прямой,
Летели лошади из зелени густой!
(Осип Мандельштамм).
Вот благодаря такому вот мироощущению Мегрэ стал одной из знаковых фигур мировой прозы.
Как-то давно я упомянул о том, что Эммануэль Макрон - настоящий французский президент. И я прав. Потому что Макрон - не революционер, не свергатель, не ниспровергатель и не разрушитель. Он - плоть от плоти традиционной Франции, он чиновник, он часть системы. Прошло уже время, и до сих пор, спрашивая себя, что такое Макрон, вы не сможете сказать ничего внятного. Потому что Макрон - это Франция. Это традиция. Это сакральная традиция, освященная веками и тысячелетиями. Даже Де Голль был частью традиции, и как часть традиции, был воспринят Францией. Да, Де Голль был яркой личностью (французского генерала, по повадкам своим больше напоминавшего древнеримского легата), но это же его и поразило в конце концов.
Второе место занял, получив 31 %, представлявший широкий блок оппозиции социалист Франсуа Миттеран, который выступал с последовательной критикой Пятой Республики как «постоянного государственного переворота».
Социалист (!) Миттеран упрекал Де Голля в том, что при нем республика превратилась в "постоянный государственный переворот" (!) - что лучше характеризует французов, как не приверженцев традиционализма и обывания? Главное - чтобы было хорошо и комфортно, не так ли?
Вот теперь мы можем перейти к Зеленскому.
После того, как отработав усовершенствованный рабочий образ Порошенко под названием "ребенок Меркель", Зеленский на Нормандском формате добился пары снисходительных слов от немецкой фрау канцлерин, и это при тех гадостях, которые он про нее говорил в беседе с Трампом, он переключился на Макрона. После Нормандского формата Зеленский работает - а он профессиональный артист - некоего "обобщенного француза". Да, это беда, что до этого он с Францией был знаком по роли Наполеона (ха-ха-ха!), и потому пока него получается образ не целостный, образ с трещинкой, отчего он явен и потому пока комичен и бесполезен. Но ничего - он поправится в этом смысле. Я уверен, что мы увидим стопроцентную кальку с Макрона, Макрона номер два.
И вот здесь у нас проблема намечается.
Дело в том, что задача коммуникации с Макроном для президента странны под названием Украина - это прежде всего решение проблем Украины. Прекращения войны. Налаживания политического диалога с республиками. Ну и так далее по Минским договоренностям и плану Штайнмайера. И чем быстрее по этому списку мы пойдем - тем быстрее будет меняться ситуация, потому что тем больше пунктов будут выполнены и уйдут в прошлое. И в данном случае обмен "всех на всех" означает именно то, что означает - последний и окончательный обмен. Никаких будущих обменов нет и быть не может в принципе, если этот, правильный обмен, произошел.
Произвели обмен, поставили галочку - идем дальше.
Однако если мы будем работать, то есть по-настоящему и эффективно исполнять Минские договоренности - мы будем менять ситуацию, понимаете? И меняя ситуацию, мы будем выступать с новыми задачами, и у нас в стране будет новая ситуация, вовсе не конгруэнтная предыдущей. И в этом плане немцы нас, возможно, и похвалят - они прагматики и любят, когда дело движется - но вот французы испытают затруднения, ибо нарушается традиция. Традиционная ситуация, традиционные отношения.
Если мы не хотим исполнять Минские соглашения, а хотим использовать свой политический капитал, то нам нужно нечто другое. Нам нужно не только быть для Меркель "любимым ребенком", но нужно еще и показать, что мы почти французы в сравнении с Макроном. Галантерейщики при кардинале. И в этом смысле нам надо раз за разом повторять один и тот же удачный шаг, который вызывает у Макрона симпатию (не купился Макрон на "Украину как европейского ребенка" во время последнего саммита). Мы должны повторять обмены, потому что это позволяет нам - в перспективе - проэксплуатировать Макрона.
Французы любят традиции - и у нас есть добрая, хорошая, встречаемая французами с одобрением традиция - опять менять всех на всех в надцатый раз подряд.
Так сказать - ну мы же уже французы почти, разве не видно?
Хоть и кажется глупо - но почти умно, повелась же Меркель, в самом деле...
Фраза "У нас с вами разная информация по этому вопросу" - это фраза поворотная, ключевая, качественно меняющая ситуацию. Если Зеленский приходил во власть на двух вещах - на единодушном протесте против Порошенко и на образе Голобородько (который нихрена не француз, если вы заметили, по повадкам в сериале), и обещал открытость власти, то теперь власть закрывается, застывает, изолируется, бронзовеет. Зеленский пока не выполнил ни одного обещания перед избирателями, и делает все, чтобы эта ситуация осталась перманентной. Зеленский пытается легитимировать статус-кво в Украине - то есть де-факто гражданскую войну - как украинскую традицию, эксплуатируемую через поддержку Франции (французы очень любят традиции). В этом и только в этом случае у нас имеет смысл для Зеленского с его обещаниями как изоляция от избирателя ("у нас с вами РАЗНАЯ информация"), так и претензии на традиционность происходящего ("вопрос других, будущих, обменов").
Естественно, я далек от мысли. что политтехнологи Зеленского думали именно так. Однако целостный образ - он не обманывает. Какой бы системой методов вы ни пользовались, если вы хотите принять позу раком - вы ее и принимаете, понимаете?
Слова Зеленского говорят о двух вещах. О том, что он на уровне образа обрабатывает Макрона, как уже обрабатывал сперва Трампа, а потом и Меркель, и о том, что он собирается легитимироваться в рамках существующего статус-кво. То есть - как президент страны, в которой идет "война с Россией".
Излишне говорить, что фиксация данного гештальта - контрпродуктивна и откровенно противоречит интересам украинского народа. Если бы Владимир Александрович попытался забронзоветь в рамках какого-нибудь другого гештальта - возможно, я бы только аплодировал. Но это не та диспозиция, это не тот образ, который нужен народу Украины, избирателю Зеленского и европейским политикам.
Владимир Александрович, родной, какие такие "будущие обмены"? Нельзя быть чуть-чуть беременным.
Или вы один раз все делаете как положено - или вы провалили этот пункт Минска, понимаете?
Третьего не дано...
Journal information