Предыдущее: 1, 2, 3, 4, 5.
Надеюсь, в прошлой части вы получили некий толчок к переосмыслению романа. Однако этот толчок - он будет лишен развития, если мы не зададимся вопросом - а кто такой был, собственно, Понтий Пилат?
В самом деле. О том, что был такой Иисус - большинство из нас слышало. О том, что есть такие слова - "Бог" и "Сатана", тоже. Однако про Понтия Пилата мы если и слышали, то только в ассоциации с романом Булгакова. Вместе с тем Понтий Пилат - одна из знаковых фигур Нового завета, и суд Пилата упоминается у всех евангелистов.
Теоретически, именно Пилат своей властью прокуратора осудил и отправил на распятие Христа. Однако в евангелии от Иоанна написано следующее:
Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им [Пилат]: се, Человек!
Упоминает о сомнениях Пилата в виновности Христа и Лука, а Матфей в своем евангелии писал следующее:
16 Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; 17 итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом?[17] Мф. 21:11.
18 ибо знал, что предали Его из зависти.
19 Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него.
20 Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить.[20] Мк. 15:11. Лк. 23:18. Ин. 18:40. Деян. 3:14.
21 Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву.
22 Пилат говорит им: что́ же я сделаю Иисусу, называемому Христом? Говорят ему все: да будет распят.
23 Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Но они еще сильнее кричали: да будет распят.
24 Пилат, видя, что ничто не помогает, но смятение увеличивается, взял воды и умыл руки перед народом, и сказал: невиновен я в крови Праведника Сего; смотрите вы.
25 И, отвечая, весь народ сказал: кровь Его на нас и на детях наших.
26 Тогда отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал на распятие.
Иными словами, Понтий Пилат с точки зрения Евангелистов не носит однозначно отрицательной оценки, такой, как Иуда, например. Деяния Пилата описываются, его осуждение Христа описывается, но также описывается и его попытка спасти Христа от казни. Сами евангелисты, спутники и апостолы Христа, относятся к Пилату крайне сдержанно. Я бы даже сказал - весьма корректно.
И одно это уже вызывает к этой фигуре сильнейший интерес, не так ли?
Давайте отойдем от евангелистов, и посмотрим с другой стороны. С рациональной. И здесь я рекомендую вам книгу Ренана "Жизнь Иисуса". Также вам любопытно будет почитать про Ирода Великого, царя Иудеи. Короче - если говорить об историческом аспекте, именно этот период в именно этом месте был крайне насыщен, и все шпионские страсти "Евангелия от Афрания" Еськова не передают и десятой доли того, что там происходило...
В Иудее было двоевластие. С одной стороны Ирод, получивший трон царя Иудеи в результате коррупции в верхах Римской империи, и с другой стороны - прокуратор (по некоторым сведениям префект) провинции Понтий Пилат. Кроме того, там был еще первосвященник. И все это происходило в условиях, когда живы были еще сторонники прежнего царя, а сама религия Иудеи переживала острый кризис. О чем это говорит?
Ребята, Иудея того времени - это была банка с пауками, и Пилат, хоть и был самым сильным из них, управляя от имени императора, и опираясь на всю военную мощь Рима, но это не значит, что ему не гадили все подряд по мере своих скромных возможностей...
У Ренана описывается ситуация с религией в Иудее. Кроме того, следует сказать, что реваншистские настроения (Ирод пришел на мечах легионов) вступали в конфликт с традиционными религиозными догматами, в которых евреи были признаны избранным народом (коленом Израилевым), и имели обещание править другими народами.
Ирод был весьма сомнительно легитимен, с точки зрения иудейского народа, и должен был доказывать свою легитимность, противопоставляя себя Пилату, и в то же время, делая это так, чтобы не иметь вины перед Римом.
Первосвященник, поставленный в вилку конфликта между сильным Пилатом и слабым Иродом, вынужден был поддерживать Ирода, поскольку Пилат был очевидно чуждой фигурой. Однако слабость Ирода, плюс обилие политических сторонников Хасмонеев, дискредитировали такую позицию, чем вызвали сильнейшее религиозное брожение, выразившееся в обилии новых сектищ, сект и секточек. Это очень красиво описано у Ренана, почитайте, не пожалеете.
Поскольку Ирод, творчески спихнув силовые аспекты по удушения бунта на Пилата, и тем стараясь получить народную поддержку, развернул "большое строительство" (руины Кесарии до сих пор будоражат археологов), превращая Иудею в привлекательную для Рима провинцию, имел в Риме покровительство, очевидное для Пилата решение задавить всех недовольных было блокировано. Ну не может прокуратор, или даже префект, резать подданных империи, если в провинции все спокойно. Пилат вынужден был терпеть и поддерживать Ирода, Ирод имел поддержку в Риме, в то время, как Каифу не поддерживал никто. И здесь Каифа начал использовать патриотческий бунт как неочевидный силовой ресурс, имея возможность тем самым влиять на Ирода и давить на Пилата.
Пилат не оставался в долгу, не в силах сопротивляться явно, сопротивляясь тайно.
Правление Пилата ознаменовалось массовым насилием и казнями[3]. Налоговый и политический гнёт, провокационные действия Понтия Пилата, оскорблявшие религиозные верования и обычаи иудеев, вызывали массовые народные выступления, беспощадно подавлявшиеся римлянами. Современник Пилата философ Филон Александрийский характеризует его как жестокого и продажного самодура, виновного в многочисленных казнях, совершённых без всякого суда. Иудейский царь Агриппа I в письме императору Калигуле также перечисляет многочисленные преступления Пилата: «подкуп, насилия, разбойничество, дурное обращение, оскорбления, непрерывные казни без вынесения судебного приговора и его бесконечная и невыносимая жестокость»[4].
Если нельзя затушить огонь, тихо тлеющий - надо ему дать немножко разгореться. и тогда уже тушить по-настоящему... И тут появляется Иисус с проповедью мира, со своим "отдай Кесарю кесарево, а Богу-богово"...
Иисус, тихий человек с небольшим количеством сторонников, и более значительным, но крайне неустойчивым и миролюбивым количество зевак, окружавших тесный круг адептов, не мог иметь силового ресурса, и не мог иметь поддержки ни у одной из сторон, кроме одной...
Понтий Пилат, как прокуратор Иудеи и должностное лицо Рима, был заинтересован в установлении подлинного порядка в провинции.
Успех Иисуса означал сокращение силового ресурса Каифы, прекращение оппонирования хасмонеев Ироду, а также снижению накала противостояния между жителями Иудеи и римской властью. Данный аспект учения Христа разработан у Еськова, и разработан хорошо. Для нас же важно одно.
Пилат не был христианином (как впрочем, и Константин Великий), однако видел в христианстве потенциал по разрешению того сумасшедшего клубка проблем, которые были у римлян в Иудее, и нещадно эксплуатировались Иродом и Каифой.
Если мы будем говорить о суде Пилата, и о попытках оправдания им Христа, то нам очень важно понимать, что у Пилата была объективная политическая мотивация к неубиению Христа, и даже распространению его учения - при условии, что он станет сотрудничать. Более того, Рим был абсолютно толерантен к религиям, и появление христианства, особенно христианства, поддерживающего императора и признающее его власть - абсолютно не задевало римлян. Потому что оно было даже полезно. Даже после смерти Иисуса из Назарета, когда апостолы разбрелись по империи, христиане не преследовались, по крайне мере так рьяно, как этого можно было бы ожидать. В Риме, сердце империи, христианами были даже сенаторы! Вот как распространилось это учение, и вообще, результат мы знаем. Где Римская империя, и где христианство...
Еще раз.
Пилат имел объективные политические мотивы к поддержке христиан.
В силу того клубка противоречий, который мы описали выше - поддержка могла быть оказана только тайным образом. Ибо явное потакание последователям преступника, осужденного судом Синедриона, и казненного в соответствии с римскими законами, сами понимаете - не лучшая карьерная рекомендация для римского чиновника.
Когда мы читаем евангелия, и удивляемся двойственности характеристики Понтия Пилата, данной нам евангелистами, мы должны помнить об этих фактах, ибо поддержка, очевидно, была им оказана, но такая, что вслух говорить о ней они не могли.
Чтобы вы понимали, и чтобы у вас не было иллюзий. Пилат (как впрочем, и Константин Великий) не был христианином. Об этом нет твердых сведений. Он был римским чиновником, и следовал интересам империи. Существовал ли личный мотив у него при попытке спасти Иисуса, либо появилось личное отношение позже, и появилось ли вообще - нам достоверно неизвестно.
Первоначальная враждебность христианства к Понтию Пилату постепенно исчезает, и «раскаявшийся» и «обратившийся к христианству» Пилат становится героем ряда новозаветных апокрифов, а Эфиопская православная церковь даже канонизировала жену Пилата Прокулу (имя известно из ряда списков Евангелия от Никодима), которую стали отождествлять с христианкой-римлянкой Клавдией, упоминаемой у апостола Павла (2Тим. 4:21). В результате возникло двойное имя — Клавдия Прокула[6]. Эфиопская церковь почитает Пилата в лике святых и совершает его память вместе с его женой 25 июня[7].
Однако, при взгляде на исторический материал перед нами вместо абстрактного негодяя вдруг появляется совершенно иная фигура. Не правда ли, интересно?
Теперь мы готовы оценить следующие деяния Пилата - снятие тела Иисуса с креста, (само)убийство Иуды, и (возможную) встречу с Левием Матвеем...
Прежде всего, о снятии тела. В Риме казнимых на кресте добивали - из великой милости. Однако с креста не снимали. Мертвые тела на крестах вдоль дорог - обычное для Рима зрелище. Делалось это из педагогического эффекта. Снять с креста тело казненного могли только по специальному разрешению властей, либо сами власти.
Уже утром следующего после казни дня на трех голгофских крестах осталось ДВА тела. Во-первых, так быстро получить разрешение родственники (особенно, если они были сопричастны преступлению, а мать Иисуса также была среди адептов христианства, согласно евангелиям) не могли. Во-вторых, если власти снимали казненных с креста - то снимали всех. Здесь же, согласно евангелиям, сняли одного Христа.
Вот как вы себе представляете это? На следующий день (слишком быстро) к Пилату (прокуратору имперскому!) вламывается неизвестный, и просит снять тело...
Давайте подумаем об этом с точки зрения политических мотивов Пилата. Снятие тела с креста - это окончание казни. Не сумев спасти Иисуса, но максимально быстро сняв его с креста, Пилат тем самым показывает Каифе и Ироду свою позицию. Оставив разбойников на крестах, а сняв Иисуса, Пилат показывает, кого на самом деле считает преступниками. Несомненно, Каифа, узнав о снятии, понял, что христиане если не находятся под покровительством Пилата, то по крайней мере, пользуются его расположением. Было это вследствие просьбы анонима, или Пилат сам снял тела, или через агентуру Афрания (а в силу описанных выше обстоятельств, можно не сомневаться и в Афрании, и в агентуре его, и только вопрос - насколько там все было серьезно) дал христианам снять тело - не важно. Возможно, когда Каифа обратился к Пилату за разъяснениями, тот рассказал ему сказочку, с издевкой в глазах, про таинственного последователя, тем самым пояснив свою позицию...
Далее, исчезновение тела Иисуса с креста породило волнение в народе. Иисус обязался вознестись, ему кричали во время казни "сойди с креста" - а тут такое события, понимаете ли, произошло, и все хранят молчание... Несомненно, исчезновение тела Иисуса с креста раньше разбойников явилось, хотя бы на какой-то период, подтверждением веры для колеблющихся и ударом по Каифе.
Теперь Иуда. Иуда, дорогие мои, не менее знаковая фигура Нового завета, нежели сам Иисус. Человек, предавший Бога, как антитеза верным последователям учения. Хороший парень - плохой парень. Сокровенный смысл предательства и смерти Иуды в евангелиях - это противостояние богатств земных (30 серебренников) и небесных (Царство божие). Отношение к Иуде однозначное.
В реальности - мог ли Иуда повеситься? Мы не знаем. А мог ли его убить Пилат руками подручных Афрания?
Афраний - такой же римский чиновник, как и Пилат. И он должен руководствоваться такими же политическими мотивами, и точно так же взвешивать последствия своих поступков. Вопрос возможности убийства Иуды - это вопрос политической целесообразности, и вопрос позиции Пилата, как представителя римской власти.
С точки зрения Каифы убийство Иуды было вторым знаком со стороны Пилата. Как знаком охранным для христиан (выгодных Риму в противостоянии Каифе в Иудее), так и знаком власти. Каифа использовал Иуду, чтобы подставить и казнить Иисуса, и Пилат, убив Иуду, показал ему - в эти игры можно играть вдвоем. Каифа, чтобы наказать Пилата за смерть своего агента, должен был бы разоблачиться в своих тайных делишках перед Римом, а Пилату же было достаточно указать, что тот использовал безобидного проповедника, чтобы отпустить заведомого опасного преступника. И тогда Каифа летел бы, как фанера над Парижем - до ближайшего креста, роняя тапки.
Убивая Иуду, Пилат не сколько даже угрожал ему (что несомненно было бы считать правильным), сколько ограничивал его попытки манипулировать властью Рима, используя обычаи и законодательство. И тем самым - наносил удар по силовому ресурсу, по всем этим "патриотам". Попытавшись противостоять Пилату, Каифа, несомненно, встретил бы силовое сопротивление, плюс сопротивление тайное, например, в виде ряда убийств "оппозиционеров", и распространения слухов. Однако даже не это было самым главным.
Если бы Каифа принял правила игры, и пошел на силовое противостояние, для Пилата это было бы способом доказать Риму, что в провинции не все спокойно, и начать ту самую процедуру тушения пожара, которой ему так не доставало благодаря интригам Ирода...
У Каифы было только два варианта выбора. Либо проглотить смерть Иуды, либо сгореть вместе с недовольными, когда придут легионы. А проглотить смерть Иуды он мог только одним способом - признать иудино самоубийство.
Афраний, будучи в курсе всех интриг, прекрасно понимал этот расклад - и если бы существовал способ уязвить Каифу более, чем смертью его агента, несомненно, выполнил бы это, во славу империи и для укрепления власти императора.
Таким образом, оба события - исчезновение тела Христа и смерть Иуды от "самоубийства", могли быть осуществлены по распоряжению Пилата и при его посильном участии, исходя из политической целесообразности, и не могли нанести ему существенного вреда. Однако оба эти события явились знаковыми в истории христианской веры, послужив дополнительными толчками к распространению христианства.
Теперь встреча Пилата с Левием Матвеем.
О дальнейшей жизни Матфея почти ничего не известно. По одним источникам, он проповедовал в Эфиопии, где был замучен около 60 года;
Иными словами, встреча Пилата с Левием Матвеем исторически не подтверждена. Однако мы помним, что именно в Эфиопии, где он проповедовал, Пилата почитают как христианского святого. Интересно девки пляшут, не так ли?
Левий Матвей - сборщик податей. То есть - чиновник, самого низового уровня, в Римской империи. Он, пойдя за Христом, бросил деньги на дорогу, то есть - совершил преступление. И поскольку это было преступление против империи, то он полностью находился в руках Пилата. И уж у него-то поводов бояться встречи с прокуратором был, наверное, больше всех в компании апостолов.
Вопрос - могла ли состояться встреча, и если могла, то как именно?
Встреча состояться могла, и есть такая идея, что она состоялась. И вот почему.
Жизнь религиозной секты (а изначально христиане были сектой иудаизма) невозможна без проповедей и миссионерства. Проповеди и миссионеры - это новые незнакомые люди. Это беседы и вопросы. А теперь представьте себе, что вы узнаете, что ваш собеседник, апостол новой веры - государственный преступник?
Если бы Левий Матвей проповедовал открыто, то это нанесло бы удар по христианству в самом начале, ибо члены секты христиан могли бы подвергаться гонениям, как государственные преступники по уголовному обвинению.
Мы с вами уже знаем, что у Пилата в тот момент был политический мотив поддерживать христиан, дабы унять Каифу с его варраванами, и еще более ограничить власть Ирода. Пилат понимал, что после того, как он казнил Христа, христианство могло развиваться только за пределами Иудеи. И значит, реализовать потенциал христианства против иудаизма, что полностью соответствовало интересам империи, он мог только за пределами Иудеи.
У Пилата был прямой резон предложить апостолам распространять свою веру в империи, дабы затем вернуться домой, а также, прямой резон попросить персонально Левия Матвея держать язык за зубами некоторое время, и сделать это он мог, убедив апостола в своем тайном христианстве, для чего собственно, мог предъявить ему труп Иуды, не считая ранее организованного снятия Иисуса с креста...
Я еще раз обращаю ваше внимание на то, что мы руководствуемся доступными нам материалами не в рамках религиозной догмы, не в рамках христианской традиции, а в рамках историко-политического экскурса. И мы говорим не о том, что Пилат внезапно весь так просветлел - а о том, что он был весьма рациональный, весьма искушенный политик, ведущий опасную и ответственную игру на территории, грозящей огромными неприятностями империи...
Контрольный в голову, в смысле, контрольный вопрос. А не боялся ли Пилат, что христианство может распространиться в империи и стать неконтролируемым (как и случилось)? Вот Пилат как чиновник, как политик, как суд и власть в провинции Римской империи - не опасался ли он выпустить джинна из бутылки?
Дело в том, что так, как проповедовал Иисус - он проповедовал для иудеев. И учение Иисуса - это религиозная концепция в рамках иудаизма. А иудаизм - это религия, которая ТОЛЬКО для еврейского народа. ТОЛЬКО для колена Израилева. Вот в чем заключается тонкость. Вне Иудеи апостолы, по мнению Пилата, могли проповедовать только евреям по национальности, искореняя иудаизм, и замещая его новой религией, лояльной к власти Рима, ибо - "отдай Богу богово, а Кесарю - кесарево". С точки зрения Пилата, если он мыслил, как мы думаем, и опирался на факты, все обстояло именно так.
Он же не виноват, что Иисус говорил своим последователям проповедовать, но не уточнил, кому именно?
Я уже не помню, это вы должны читать послания апостолам - но уже на территории Империи среди христиан была дискуссия по этому вопросу. Они очень сильно сомневались, привлекать ли сторонников из других народов. И в конце концов решили, что Бог Единый - он для всех народов Бог. Возможно, была договоренность с Пилатом, которую они нарушили, возможно, договоренности не было, ибо Пилат понадеялся на национальную ориентированность иудаизма, и этот момент прощелкал...
Однако факт остается фактом - именно массианство в отдаленных провинциях превратило христианство в мировую религию...
Ребята, давайте вспомним, кто именно были апостолы. Рыбаки. Сборщики податей... Неквалифицированные, в общем, люди, которым было бы тяжело вот так вот сразу взять и адаптироваться в других провинциях, и вести там мессианскую деятельность. Это были люди, потерявшие Учителя, потерянные в каком-то смысле, которых могли бы преследовать со стороны Каифы у себя на родине. Люди, которые все поголовно выросли в иудаизме, и рассматривали свою веру исключительно как следующую стадию, Новый завет, в рамках иудейской религии...
Я не утверждаю, что все было именно так, как я описал. Я всего лишь говорю о том, что в деяниях Пилата, в том числе тех, о которых доподлинно неизвестно, был свой резон, и он вполне объективен и рационален. И так МОГЛО БЫ БЫТЬ.
Было ли именно так - того мы не знаем.
Однако мы знаем результат - они это сделали, и сегодня мы живем в христианском (в значительной степени) мире.
С точки зрения христианства римский прокуратор, реализующий власть Цезаря - он не может быть добром, ибо добро - оно от Бога. Кесарь есть царь земной, и отдавать ему нужно только кесарево, добро же принадлежит Богу. Более того, власть земная, власть денег, власть политическая - это зло, от которого следует отказаться ради служения Богу, или по крайней мере, нужно ставить на первое место божественное, Завет, а затем уже земное. В этом смысле Кесарь - это зло, и мотивы его, и воля его, и власть его, являющаяся конкурентом и препятствием на пути в царство Божие - тоже зло, зло возможно необходимое, возможно такое, что его нужно терпеть по мере необходимости, но все же зло...
Суммируя историю христианства, какой она вполне могла бы быть, опираясь на проделанный историко-политический анализ, мы можем вполне представить роль Пилата в этой истории одной фразой.
Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.
.
Journal information