Часть 16. О русском колониализме и русском мессианстве.
В предыдущей части мы говорили в общем-то вполне банальные вещи. Любое более-менее развитое государство использует религию в качестве одного из институтов управления обществом. Это не наше русское изобретение. Однако только русские используют это так, и мы сейчас это покажем.
Мессианство, как составная часть религии, присуще только иудаистским течениям. Кроме традиционного, чисто иудейского варианта, изначально завязанного на сынов колена Израилева, и соответственно, рассматривающего всех не-иудеев как гоев, все остальные течения, в том числе христианство и ислам, являются мессианскими учениями. Всякие Вуду, шмуду, политеистические и так далее учения не несут мощного мессианского заряда. Древний Рим, украв греческих богов, не нес свою религию в провинцию. Те же греки сохранили автономию в религиозной и философской сфере, иудеи так и остались иудеями, а варвары - варварами. Римские храмы, построенные в римских городах на территории Галлии и Германии, не были призваны ороманить местное население.
Когда Пилат не хотел казнить Христа, он понимал, что в отсутствие консолидирующей фигуры всё это расползется по империи. Каифа таки настоял на распятии, поскольку понимал, что пока Христос жив - христиане будут ассимилировать Иудею.
Вот это вот качество - миссионерский заряд - и делало христианство как государственную религию - таким привлекательным. Все эти марксистские теории о том, что христианство призывает к терпению, и только поэтому привлекательно для эксплуататоров - чушь. Главная ценность христианства, главное качество, обеспечивающее стабильность - это мессианство, способность переварить и усвоить все, что встретится на пути. В том числе - на пути империи.
Откуда взялись староверы? Почему так получилось, что в своих походах по Сибири русские встречали "дикие скиты" и "диких" монахов? Потому что миссионеры шли вперед быстрее, чем расширялись границы. И здесь есть очень существенное различие между Западом и Русью. В случае с западными странами при проведении ими колониальной политики всегда получалось так - сперва войска, потом церковь. Сперва конкистадоры и первые поселения, форты и фактории - потом миссионеры и церкви. В случае с Россией - пока не уперлись в степняков на юге страны и в мусульман - на востоке, всегда впереди - скиты, монастыри, заимки.
Католичество подарило миру дискурс. Подарило науку и научный метод. Изначально папы римские ставили перед собой задачу по собиранию осколков Римской империи, дальше их амбиции не шли. Изначально задачей католичества было собирание, установление своего приоритета и включение бывших территорий в единое пространство новой сверх-империи. Понятно, что специфика, с которой встречались католики "на местах", требовала определенных решений. Так появились иезуиты, тамплиеры, госпитальеры и прочие.
Православие подарило миру первобытную просто по силе веру. В православии главным был не дискурс - главным было действие. На Куликовом поле перед битвой состоялся поединок Пересвета с Челубеем. Как говорит легенда. Так вот - Пересвет был монахом. Да и сейчас войсковой батюшка с "винторезом" на Северном Кавказе встречается гораздо чаще, чем батюшка без "винтореза"...
Если рассмотреть архетипические корни западной и российской государственности, то в общем различия очевидны, и выражаются довольно простой дихотомией - "правь, Британия, морями" с одной стороны, и "за Бога, Царя и отечество" - с другой. Россия теоретически не способна править миром. Не то что практически - теоретически. Потому что главная сакральная задача российской власти - ассимилировать страхи простых людей. Это внизу у нас страх - а наверху ужас, ужас первобытный, сакральный. За четверь миллиарда граждан царь российский бояться еще может, но дальше... В западной же модели задачи власти - это задачи влияния и управления, задачи дискретные. В западную модель сколько народу ни сунь - всем место найдется, хотя не факт, что "рыбное". Именно поэтому при освоении колоний запад сперва устанавливает администрацию и собирает гешефт, а Россия - сперва собирает страхи, а потом пытается ввести какое-то подобие управления.
Вот в силу такой репрезентативной модели Кука туземцы съели, а Миклухо-Маклая - уважали и любили. :)
Вспомним изначальный концептуальный блок, породивший эту серию постов: Всякую мультикультурность и дурацкие народные обычаи других народов русские очень даже уважают и не смеются над китайцами с японцами, которые вилку с ложкой освоить не смогли. Пусть будут разными – но своими, русскими в душе. Это не рациональное, это не дискурсивное, это - архетипическое.
Потому что в степи всегда лучше встретить друга, чем встретить врага.
Потому и получается крайне любопытная картина. Если у Британии забрать то, что она получила из Индии - останется голое скальное основание. Даже почвы не будет. А Средняя Азия всегда была дотируемым регионом - и даже сейчас...
Всякий технарь знает, что схожие задачи порождают схожие решения. Ну то есть если стоит задача сделать жилище, например - то всегда будут стены, крыша, дверь, и возможно - окна. Вне зависимости от культуры. Вне зависимости от точки планеты. Потому, рассматривая расширение российской империи в контексте "колонизации", следует понимать, что мы встретим, в общем, нечто похожее на западные решения. Рассматривая российскую империю и западную империю - мы встретим некое подобие. Потому что задачи сходные. Россия боится степи. Британия (а сейчас США) боятся оказаться в изоляции. Но на этом сходство заканчивается.
Я очень люблю смотреть "Мастер-класс с Михаилом Леонтьевым". Это дискурс. Качественный современный российский дискурс. Однако как всякий российский дискурс он ущербен :) Мне кажется, что та имперская идея, которую настойчиво продвигает Леонтьев - это он просто запутался в русской степи в европейском дискурсе :)
Потому что в действительности все не так, как на самом деле.
Journal information