Первое - обещал рассказать - расскажу. Второе - обещал честно - честно расскажу.
Но я же вам объяснял - выживет не тот, кто АААА!!!! ЫЫЫЫ!!!! и УУУУ!!!!, а тот, кто сходит к хирургу, чтобы матку суровыми нитками к позвоночнику пришили. НАМЕРТВО.
Потому что самые смелые фантазии - это всего лишь самые смелые фантазии, а реальность - она значитьльно разнообразнее высокого полета нашего воображения. Известно - из вообразимого - может существовать практически все, из того что существует - далеко не все поддается воображению.
Это как у Дивова. Кровь, кишки и распидарасило на первом плане первой сцены первого акта - реально всего лишь намек на апокалипсец, но до него еще дожить надо, а это значит - до конца третьего акта. Ребята, мы уже во втором, честно, отстрадали первый акт и хороший кусок второго.
Что третий акт нам готовит, а?
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий громко на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник с книжкой сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь,—
Так он играет роль. Шестой же возраст —
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса — кошель,
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы —
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.
Journal information