Часть 82. О специфике протекания КБ-патологии - 3.
Думал замандайнуть, но показалось пока ненужным. Кроличья норка никуда не денется, в самом деле, а здесь еще работы и работы. Продолжаем...
Итак, речь сегодня пойдет о КБ-расстройствах. В прошлой части мы рассматривали невроз Зощенко (надеюсь, книжку все прочитали?), отмечали сексуальный по симптоматике, но несексуальный по природе невроз, а также указывали пример пережитого Зощенко транспорта бессознательного. Эпизодические примеры эмоционального импринтинга известны как переживания многим, однако в данном случае фраза "один раз - не пидарас" роляет очень сильно. Ибо в случае длительной индукции искажения, претерпеваемые психикой, и непроявленные в эпизодических случаях, обладают совершенно особой спецификой.
Прежде всего следует учитывать тот факт, что любое функциональное поражение психики имеет приспособительный характер. В случае, если мы имеем физиологическое поражение, которое само по себе является травмой, оно будет сопровождаться характерным функциональным расстройством, выполняющим компенсирующую роль. Поскольку органические поражения имманентны и неизменны, имманентной и неизменной будет и функциональная компонента, что облегчает диагностику, приводит к осознаванию природы ситуации и формированию осознанных компенсаторных реакций у всех участников. Потому в силу осознанности происходящих процессов, а значит рационализации переживаемого опыта в рамках клинической модели, заданность, точность и адекватность интерпретации патологического эмоционального материала окружающими затруднений не вызывает. В данных условиях, несмотря на имманентный характер поражения, не возникает условий для транспорта бессознательного, ибо источник и природа негативного опыта, пусть даже со стороны больного это выражено в переносе, однозначно осознается, рефлексируется и контролируется.
Ну то есть эмоции будут, возможно - даже негативные, возможно - много, возможно - вплоть до аффектов и истерик, но - глюков не будет точно.
В случае функционального по природе расстройства, которое не обладает характерными признаками физиологического поражения, картина у нас будет значительно сложнее. Дело в том, что проявленность функциональной патологии зависит от контекста, в котором находится пациент. Вне травмирующего контекста возможно полное исчезновение симптоматики и нормальное социальное функционирование, без каких-либо ограничений. Следует учитывать, что травмирующий факторы могут быть очень разными. Это может быть реакция на внутреннее состояние, как у Зощенко, это может быть открытое (агорафобия) или ограниченное (клаустрофобие) пространство, цвет, свет, характерные звуки, конкретные люди, формы отношений, темы и так далее. Частота, с которой больной встречается в жизненных условиях с травмирующим фактором, зависит исключительно от особенностей социального окружения. Некоторые факторы встречаются вообще везде и всегда, некоторые - только в определенных социальных формациях или в конкретных группах людей или отношений.
Тот факт, что на каждое травмирующее расстройство накладывается соответствующий компенсирующий блок, маскирует функциональное расстройство. К примеру, неуверенность в себе при общении с другими людьми может иметь различные компенсирующие паттерны в различных социальных ситуациях. Одна и та же неуверенность может компенсироваться диктатом в семье, подчиненной ролью на работе, ролью рубахи-парня в компании - и все это одновременно. Или порядок ролей может быть другим. Возможность множественных паттернов компенсации, канализирующих один травмирующий фактор, способна породить впечатление человека, страдающего несколькими расстройствами, в то время как в действительности дело может быть в одном часто стимулируемом расстройстве, необходимость адаптации к которому в разных ситуациях порождает целый спектр вариантов компенсации. В общем и целом компенсирующая динамика имеет реактивный характер, и может быть обнаружена, если ее специально искать, предлагая больному различные стимулы в тех или иных структурах отношений или ситуациях. Естественно, здесь все зависит от квалификации и опыта диагноста. По своему опыту могу сказать, что у каждого есть те или иные проблемные места, у каждого есть те или иные паттерны компенсации. Наличие функциональных расстройств в современном обществе не является чем-то ненормальным. С одной стороны, это говорит о "толерантности" и "демократичности", с другой - указывает на нездоровую психологическую обстановку. Речь идет на самом деле о широком распространении различных форм бытовой психопатологии, которая не диагностируется и не лечится, просто потому, что на нее не принято обращать внимание...
До тех пор, пока больные не начинают своими компенсациями наступать друг другу на мозоли - всем плевать, что они больные...
Реактивный характер компенсирующих паттернов, несмотря на то, что они могут иметь вид социально нормального, нормативного поведения - и в значительной степени именно благодаря этому - играет здесь с нами очень злую шутку, и даже две. Две очень злых шутки.
Первое - реактивность не осознается. А социально приемлемая в рамках данного социума реактивность - этими самыми рамками маскируется. Человек, реактивно реагирующий, не осознает реактивную природу своего поведения, его неуправляемый характер. Конструктивно такое поведение или нет, способствует оно решению проблемы или нет - его не интересует в принципе. Он знает, что "поступает правильно", и даже контрпродуктивность его поступка не является аргументом к осмыслению своего поведения. Реактивное поведение неосознанно, нерефлексируемо, неуправляемо. Компенсирующая функциональная патология, проявленная в социально приемлемых рамках, не распознается как компенсирующая деятельность, и тем самым не дает возможности обнаружить и диагностировать травмирующее расстройство, патологию. Человек может годами страдать от болезни - и никогда не подумать даже, что он болен. В качестве примера мы опять берем невроз Зощенко. Если бы хоть одна из тех форм терапии, которые ему предлагались, приносила бы облегчение - он никогда не провел бы свой психоанализ и не вылечился бы. Так и ездил бы по санаториям до глубокой старости...
Второе - реактивность затягивает. Условно говоря, каждое травмирующее переживание - а функциональная патология травмирует - это отрицательный фактор. Упадок сил, плохое настроение, расстройство памяти или внимания, проблемы с моторикой (а зачастую именно так проявлена функциональная патология для больного) - это всегда неприятно. Любая компенсация этой неприятности - она уже приятна, она компенсирует неприятное, то есть - дарит облегчение. Это плюс. Это наркотик, у него такое же абсолютно действие. Компенсация того, что требует компенсации - это всегда, в каком-то своем смысле, но всегда и обязательно - положительный эмоциональный опыт. Любое нарушение компенсаторной деятельности погружает человека в бездну нескомпенсированного травмирующего опыта, это всегда неприятно, больно и жутко. Когда я работал со своим врачом, он мне говорил - "каждая функциональная патология имеет приспособительную функцию, и прежде чем убирать что-то, нужно обязательно разобраться, что останется нескомпенсированным, и не приведет ли отмена приспособительной реакции к еще большим проблемам для пациента"... Компенсаторные паттерны всегда лежат на поверхности, бери - не хочу, но прежде чем брать - нужно разобраться, что они обслуживают, и не вылезет ли из-за спины легкой склонности к меланхолии настоящий скелетище со ржавыми цепями. Травмирующий фактор - это боль, это рана, компенсирующее расстройство - морфий. Нельзя отменять морфий, не узнав и не начав лечить рану, больной может помереть от боли...
Проблемы с бытовой психопатологией связаны именно со вторым фактором, со второй злой шуткой. Есть человек, который болен, но смог скомпенсировать. Он может жить, как он думает, полноценной жизнью. И для того, чтобы он вылечился, он должен, во-первых, осознать свою болезнь, во-вторых, пройти психотерапию, а я уже писал - это больно, страшно и неприятно, когда настоящая психотерапия. Потому что настоящая психотерапия имеет дело с настоящей болью. Потому, если человек выглядит нормальным - его не трогают. Это рациональный аргумент. Проблемы возникают, когда компенсаторная реакция для одного человека становится травмирующей для другого, и наоборот.
Есть такая шутка. Идеальный брак - это союз садиста с мазохистом. Общение взаимно компенсирующих людей - это союз садиста с мазохистом в квадрате. Каждый для другого является садистом, и каждый откатом - является мазохистом для самого себя. Это реактивно, это не осознается, "это само". И в то же время - это наркотик, чудовищный наркотик... Если мы имеем компенсирующих в нормальных социальных формах людей, для окружающих это выглядит как обычные, правда очень сложные и напряженные, отношения. Никто не бьет тревогу, никто не задумывается. Такие взаимно патологические отношенния истощают и убивают. На глазах у всех. И все такие хорошенькие и добренькие, все стремятся помочь, и попадают на самый обычный, качественный и мощный, перенос. Просто переноса никто не ожидает, об этом не думает, и начинается...
Эмоциональный накал взаимной компенсации настолько чудовищен, даже если это не проявлено внешне, что спокойно к этому относиться нельзя в принципе. Вы не можете спокойно к такому относиться, если оно хоть немного вас задевает. И если оно вас задевает - и тут мы вспоминаем пример транспорта бессознательного из Зощенко - вас накрывает... Про транспорт и КБ мы чуть позже, а сейчас я приведу небольшой пример.
Я уже писал, что моя мать - мой индуктор. Первая беременность, первый ребенок, гиперактивный, маленькое чудовище... Я как-то видел фотку из раннего-раннего детства своего, с мамой. У нее уже тогда были испуганные глаза... Ну а чудить - я уже об этом писал - я мог не переставая и спустя многие годы. Соответственно, сформировался стойкий комплекс фобий, перемешавшихся, подобно неврозу Зощенко, в коктейль с материнской любовью, что вылилось в социально нормативную компенсацию гиперзаботливости. А теперь давайте посмотрим на меня, ребята. Я - ЭПМА. А как я уже писал, для ЭПМА любая фиксация эмоционального состояния означает выход на режим, а где режим - там подъем бессознательного, а подъем бессознательного, как я уже писал - лютый пиздец... Компенсируется это - аффектом, и для меня аффект связан с отношением к родственникам - откуда и пошло искажение аффекта, породив мягкое аффектирование...
Тыц-пиздыц, приехали...
Пытался я работать с этим? Долгие годы пытался. Но первое правило психотерапии гласит - нельзя работать с эмоционально аффилированными больными. А мы друг друга заводим, тока в путь. И проблема не в том, что кто-то из нас ненормальный. И я вполне рациональный, спокойный и адекватный человек, если мне какие-нибудь удоды мозги не крутят, и она - разумный. Но друг на друге мы начинаем компенсировать, а это уже - область бессознательного. А там, где сознание встречается с бессознательным - оно всегда терпит поражение.
Это аксиома.
Взаимно-реактивное поведение, ребята, понимаете? Вы себе представить не можете, что это такое, и молитесь богу, чтобы не смогли никогда... За последние двадцать лет я не смог модифицировать ни одной компенсаторной реакции. Простая вещь - написать по хозяйству записочку. До того, а не после того, и не в результате того, как я это потребую. Написание записочки - это уже не реактивное поведение, это осознанное поведение. Это уже шанс для дальнейшей работы. Двадцать лет просьб, уговоров, ругани, истерик, опять просьб - впустую. Реактивное поведение, первый признак бессознательной деятельности...
Однажды одна моя знакомая спросила - почему ты не сделаешь то-то и то-то, что твоя мама говорит? Я ответил - потому что у нее тогда проблемы будут. У нее закончится компенсация, и она не справится, ей придется столкнуться с травмирующими переживаниями, не имея готового компенсаторного механизма. А я ничего не смогу сделать.
И вокруг масса сочувствующих, и ни одного терапевта...
Взаимная реакция приводит к тому, что паттерны социального поведения не меняются, и эмоциональное состояние, зависящее, в частности, от социальных паттернов - остается плюс-минус тем же. Эмоциональная фиксация как она есть. Именно потому я скоро уже три десятка лет подрежимливаю, и потому восемь лет с режима не слажу - что я привык. И любое фокусированное поведение, ребята - сопровождается появлением человека без лица...
Автоматически.
Взаимно-компенсирующие отношения по определению являются патологическими. Если они формируются между близкими людьми - это уже не драма, это трагедия. Вне этих отношений люди могут быть абсолютно нормальными, никаких проблем. Более того - они способны, в принципе, и на более-менее конструктивные, "нормальные" эпизоды отношений, чисто ситуативно. Однако в их общении, в их отношениях - всегда присутствует бессознательное. Учитывая же безусловную эмоциональную аффилированность, а значит высокую роль эмпатии и интуиции в отношениях - возможны проявления транспорта бессознательного на системной основе. Сложность же профилактики и лечения таких ситуаций заключается в том, что придется объяснить двум людям, испытывающим привязанность друг к другу прямо-таки наркотического свойства, что они больны, им надо лечиться, им нужно трансформировать взаимные отношения, взаимное восприятие и взаимные поведенческие паттерны. Поломать стандарты. Прекратить одну взаимную привязанность, совершенно естественным образом возникшую, и создавать какую-то другую... А оно им надо, если их друг от друга прямо-таки вставляет, до полного эмоционального истощения?
Зато объем психологической практики просто сумасшедший, вы теперь понимаете, почему я при просмотре 38-й серии "Чтеца" "снял" нарушение врачебной процедуры с двухминутного интервью пациента? В конце серии выяснилось - таки да, нарушение врачебной процедуры. Личный опыт, ребята, исключительно личный опыт. Я вообще в области бытовой патологии много таких вещей вижу - ой, мама не горюй...
Вы думаете, вы здоровы? Это мы с вами мало знакомы...
Длительная активация сферы бессознательного с раннего детства привела к тому, что у меня очень тонкая граница между сознанием и бессознательным. С одной стороны, это неприятно, конечно (удачный термин подобрал, нечего сказать), с другой - пуркуа бы и не почему? Я уже писал, что для переживания перинатального опыта мне не потребовалось принимать ЛСД - у меня это в нормальных сновидениях было. Соответственно, и достижение трансперсонального уровня, уровня коллективного бессознательного для меня естественно. Просто я такой, по жизни, понимаете? Сочетание очень тонкой границы между сознанием и бессознательным и мягкого аффекта (который вы уже понимаете, как сформировался) и породило то самое, что во всей этой истории представляет интерес - медиумизм. В следующей части мы кое-что посмотрим, вкусненькое, на эту тему, у меня есть великолепнейший материал.
В общем и целом характеристика эмоциональной подвижности и мягкого аффекта дана в этом цикле ранее. А также описано, каким образом происходит интерпретация транспорта бессознательного медиумом. Не думаю, что стоит повторяться. Но что требует повторения, что нужно запомнить навсегда и крепко всем причастным, так это то, что медиум - это патология, это эмоциональное расстройство, обсессивно-компульсивное по природе, выражающееся в измененной репрезентации, и медиумом не контролируемое и зачастую не осознаваемое. И судьба Виталика Бетюжного в этой реальности - лучшее тому подтверждение.
Посему не надо искать во мне пугающих вещей, ибо найдете. Не надо пытаться делать из меня чудовище - мне вполне достаточно того чудовищного, что у меня уже есть. Тем более что в значительной степени это чудовищное - оно не мое, оно ваше. Медиум имеет дело с коллективным бессознательным, и вы несете за это бессознательное не меньшую ответственность, чем ваш покорный слуга.
И да, теперь всех, кто имеет хоть какое-то отношение к психологии, прошу мысленно встать. Я хочу, чтобы вы подумали об очень хорошем человеке и великолепном специалисте, докторе-психотерапевте. Который за недолгое время общения с полоумным сектантом ухитрился дать ему достаточно, чтобы тот не только не скопытился, но и поднял такой кейс... Ребята, поднять такой кейс - это может быть кейсом мечты для любого специалиста! Я не буду называть его имени, сами понимаете, но это обычный, советской еще школы врач-психотерапевт. Каких много. Я хочу, чтобы вы подумали об этих людях, которых мы обычно не любим и боимся. Людях, которые имеют дело со страшным, стыдным, поганым, мерзким, животным, чудовищным каждый день. Людях, которые это побеждают. Людях, которые по роду своей работы смотрят на бессознательное, и смотрят на него правильным образом. Вот так смотрят:
Ну и подумайте о нас всех, участниках этих побегушек. Мы в большинстве своем как-то выжили, и это уже чудо...
Journal information