С момента развала СССР МКС была не просто космической станцией. На ней проводились совместные научные программы, космонавты работали бок о бок с астронавтами, Союзы и Шаттлы летали к одной и той же станции, возя грузы одновременно для представителей всех работающих на орбите стран. И кроме научного значения, МКС имела огромное общественное и политическое значение для всего человечества в целом.
МКС нас всех объединяла перед лицом Вселенной, заставляла смотреть на самих себя, как на представителей одного Человечества, чувствовать свое равенство перед лицом вселенной, чем объединяла нас в одно целое.
Чтобы понять, какие причины могут лежать в основе решения Роскосмоса, нам нужно взглянуть на проблему с разных сторон. С технической, с организацинной, с научной, с гуманитарной.
С технической стороны функционирование любого орбитального объекта неразрывно связано с его энергетикой. Допустим, у нас есть супер-пупер исследовательская программа, для которой мы построили мегагипернавороченную орбитальную лабораторию. А электричеством кто все это кормить будет?
Кабель в Космос не протянешь, ребята...
Расширение списка научных программ, реализуемых на МКС, невозможно без наращивания энергетического потенциала станции. А этот потенциал эксплуатируется на пределе или близко к пределу уже в течении весьма долгого времени. Расширение сотрудничества по МКС невозможно без модернизации главного, энергетического модуля станции, а это, в свою очередь, предполагает большую перестройку, капитальный ремонт, перекомпоновку станции. И кроме того, новый модуль, как и средства для монтажа к нему прочих модулей, необходимо вывести на орбиту, для чего нужен носитель. Все вместе - очень дорого и крайне технически сложно.
И разумно было бы делать это совместно с американцами, понимаете? Вместе в космосе живем - вместе и дом ремонтировать...
То есть с технической точки зрения разделение МКС на российский и американский сегмент позволяет росиийской стороне получить необходимый резерв по электропитанию, как минимум, для продолжения собственных исследовательских программ, не выводя при этом на орбиту жутко дорогих и очень - неверняка - тяжелых штуковин. Фактически речь идет о продлении использования уже имеющихся активов вплоть до полного исчерпания их возможностей, что весьма рационально и эффективно. Причем данное продление осуществляется таким образом, что увеличивает функциональные возможности российского сегмента, позволяя использовать его в перспективе длительное время без дополнительной модернизации. Дешево и сердито.
Вторым техническим моментом является наклон орбиты. Наклон орбиты станции должен в идеале совпадать по широте с космодромом, с которого производятся запуски, иначе ракете-носителю приходится тратить дополнительное топливо на изменение наклона орбиты. Поскольку россияне медленно, но верно переезжают на Восточный - орбиту МКС желательно изменить. Тогда к ней можно будет возить больше груза, а навигация при полете к МКС будет проще. Опять мы получаем большие возможности за те же деньги.
Более того, необходимые для реализации данной программы затраты не вызовут перебоя в работе самой станции, ибо, как недавно отметил вице-премьер России Дмитрий Рогозин, "российский сегмент [МКС] может существовать независимо от американского, но американский сегмент не может обойтись без российского".
Более того, полеты к МКС требуют совместимости оборудования как минимум на уровне стыкуемости систем космических кораблей. Пока полетами к МКС занималась НАСА, вопросы технического согласования необходимо было решать только с одной организацией, теперь же, в силу приватизации космонавтики в США, затраты на "сертификацию" значительно выше. В рамках же одной госкорпорации данные затраты минимальны, ибо реализуются принятыми внутри одной структурной единицы стандартами на разработку. А со сторонними организациями это здоровый кусок работы...
Это уже переводит нас плавно из области технической в область организационную.
Две государственные организации - Роскосмос и НАСА - могли планировать свою деятельность на длительное время. Опять же, в рамках совместных проектов они могли оказывать друг другу научную, техническую и организационную помощь. Так, во время аварии гироскопа на МКС шаттл НАСА вывел на орбиту новый гироскоп. Это был структурный элемент, важный для всего проекта в целом. Замена гироскопа решалась на государственном уровне, и обеспечивалась трудом и участием лучших технических специалистов стран и лучшими производственными мощностями. Теперь, когда космос в США стал "коммерческим", реализация подобных "тяжелых" проектов невозможна. В самом деле, у государств одни ресурсы, у корпораций - совсем другие...
Коммерциализация космоса в США сама по себе вызывает ряд проблем.
Первая проблема - уменьшение масштаба возможных проектов. Одно дело сделать орбитальный корабль, и другой - создать станцию, содержать и снабжать ее. Необходимо учитывать, что МКС формировалась в эпоху шаттлов, и там довольно много железа, которые ни СпейсХ, ни любая другая контора в ближайшее время не заменит, если оно выйдет из строя. И работы Роскосмоса - если потребуется - никто в рамках совместной деятельности в совместных проектах - не профинансирует. Соответственно, с точки зрения технического состояния МКС является миной замедленного действия, и она превратилась в мину именно в силу организационных причин.
Вторая проблема - направленность работы.
"НАСА пытается развивать экономически целесообразные проекты для низких околоземных орбит", — пояснил высокопоставленный сотрудник НАСА Билл Хилл. Одним из шагов в этом процессе была приватизация миссии по отправке грузов на МКС. Ещё одним шагом будет доставка на станцию астронавтов компаниями SpaceX и Boeing в интересах НАСА.
Поэтому следующим логическим шагом может быть «передача космической станции» под полное управление "коммерческой организации" — и, по-видимому, финансирование покупателем создания новой секции космической станции на замену российской, которую снимут в 2024 году. Это позволит высвободить ежегодно 4 миллиарда долларов или около 20 процентов средств НАСА, запланированных на финансирование миссии на Марс.
Иными словами, НАСА рассматривает МКС не как научную лабораторию, имеющую фундаментально-научное значение, и следовательно, требующую финансирования, как всякая фундаментально-научная единица, вроде того же БАК, из некоммерческих, или вторично-коммерческих, соображений, а как коммерческую площадку. Роскосмос вкладывается в МКС, не бездумно, не бесприбыльно, конечно, но - вкладывается. Вкладывает деньги. А НАСА, точнее частные эксплуатанты, которых ищет НАСА, из МКС деньги вынимают...
В стратегии Роскосмоса на первом место - "долгие" вложения и перспективные программы. В стратегии НАСА - "быстрые" вложения и деньги сейчас. Роскосмос инвестирует сейчас в завтрашний день, НАСА хочет получить прибыль сейчас, в рассчете на то, что завтра рынок сможет привлечь необходимые инвестиции...
Это диаметрально противоположные стратегии, и приведут они к диаметрально противоположным результатам.
Следует понимать, что функционирование станции зависит от возможности обеспечить ее работоспособность. Это, в свою очередь, требует поддержания определенной инфраструктуры в виде производств технологического оборудования для МКС, стартовых позиций, носителей, содержания и тренировок высококвалифицированного персонала. Ни один частный инвестор не станет содержать это, если оно не приносит ему немедленной прибыли. В рамках коммерческой стратегии все это - непроизводительные затраты. Потому при бездумной коммерциализации работ на МКС ресурс станции будет исчерпан в ноль, после чего она погибнет. А построить новую или спасти старую станцию ни одна корпорация без финансовой, технической, научной и производственной поддержки целого государства не сможет.
Но даже если будет нужно, и государство откликнется - отсутствие технического задела не позволит ни за какие деньги выполнить необходимый объем работ в нужные сроки.
Однако проблема "потребительского" отношения к станции со стороны частных заказчиков не исчерпывается разбазариванием ресурса станции на сиюминутные, но малоценные в перспективе работы. Дело в том, что эксперименты-сиюминутки жрут главный ресурс станции - энергию, что замедляет перспективные, на годы и десятилетия вперед исследования. Фактически, прибыль, которую частные инвесторы могут извлечь из станции сейчас - берется из перспектив развития тех направлений, которые интересуют Роскосмос и Россию.
Вот скажите мне, если у вас есть жутко дорогостоящий актив, а вы не можете его использовать на 100% - вам это понравится?
Третья проблема - деградация инфраструктуры.
МКС как межгосударственный объект во-первых, интегрировал возможности космонавтики государств-участников, а во-вторых, требовал межгосударственной интеграции усилий. Так, во времена шаттлов существовало разделение работ по выведению в зависимости от нагрузок. Тажелые компоненты выводились шаттлами, повседневное снабжение осуществлялось Прогрессами. Коммерциализация МКС приводит к тому, что она из межгосударственного объекта превращается в межхозяйственный объект. А в рамках этой новой системы отношений возможности МКС определяются уже ресурсами каждого из субъектов хозяйственной деятельности, каждый из которых хочет иметь конкурентные преимущества, что приводит к необходимости дублирования инфраструктурных объектов - космодромов, носителей, кораблей - чтобы у каждой фирмы они были свои. Если же учесть, что размер пирога, который делится, остается без изменений, мы приходим к ситуации, когда вместо двух-трех мощных инфраструктурных объектов с большими возможностями мы получаем много, но слабеньких и хиленьких. То, что еще может позволить себе Байконур или Канаверал, частные перевозчики не смогут позволить себе никогда.
А если учесть, что разбазаривание барыгами ресурса МКС приведет к ее гибели - то и этот источник финансирования частной космонавтики имеет крайне ограниченные перспективы, что бы нам ни обещал Илон Маск...
Таким образом, выход Роскосмоса из проекта позволяет ему более рационально распорядиться ресурсами своей части станции, сохранить собственную наземную инфраструктуру, развить ее в направлении, определяемом принятыми им перспективными планами развития, и гарантировать "выхлоп" собственных работ путем должного сосредоточения на перспективных в средней и далекой перспективе работах.
С научной точки зрения решение Роскосмоса также является вполне рациональным. Во-первых, выступая в роли хозяйственного субъекта рынка, Роскосмос на собственных мощностях может проводить исследования для зарубежных партнеров по договорам хозяйственной деятельности без ущерба для собственных программ. Во-вторых, используя свои наработки и свою инфраструктуру, которая на сегодняшний день имеет тенденцию к превращению в самую мощную на планете, может реализовывать те проекты, от которых отказались американцы при закрытии программы Спейс-Шаттл, то есть - создание на орбите крупных инфраструктурных объектов и поддержание их функционирования длительное время. Возможно, в интересах всех участников рынка, но - уже за деньги. В-третьих, он по-прежнему может участвовать в интересных ему космических программах как на государственном, так и на коммерческом уровне на основе интеграции и кооперации. После того, как частникам станет некуда летать, благодаря Роскосмосу человечеству останется, куда летать и что делать в Космосе.
Ребята, о чем мы говорим, до МКС у американцев не было опыта длительного пребывания на орбите, и весь свой практический опыт по многомесячному пребыванию в невесомости они получили благодаря МКС. При том, что советские космонавты такой опыт имели еще на Салютах...
Наконец, с гуманитарной точки зрения "развод" в космосе может выглядеть крайне плохо. На первый взгляд. Но с другой стороны, "развод" на Земле уже давным-давно состоялся. Это и изоляция американцами своих космических программ, путем придания им частного характера, и даже на Марс они собираются лететь в частном порядке, и серия политических решений по поводу коммерциализации космонавтики, которые привели в значительной степени к прекращению проекта "Морской старт" (и еще не известно, запустят ли с него хоть что-то), и блокирование заказчиков, желающих выводить американские нагрузки росиийскими носителями. Я молчу про экономическое давление на Россию, жертвой которого в первую очередь становятся научные, и космические в том числе, программы...
К сожалению, Космос перестал быть международном в полном смысле этого слова. Уже перестал. Фактически, МКС на сегодняшний день - памятник золотому веку космического сотрудничества. И это не сумма решений России привели ситуацию к такому финалу.
Зато Россия имеет возможность сохранить самое важное - технологии, инфраструктуру, людей, целые научные направления. И когда через много лет человечество поймет наконец, что перед лицом Вселенной совершенно не важно, какой флажок у тебя пришит на рукаве, и на каком языке ты разговариваешь - МКС вернется. В новом качестве. На новом уровне.
Чтобы остаться уже навсегда...
Journal information