Йильм называется "Шпиён".
Как бы вам сказать? Это уже не режиссерская школа, не авторский фильм - это жанр. Или - патология.
Есть прекрасная студия на Западе - Асилум. Она снимает редкое гавно. Настолько редкое, что оно само по себе становится художественной ценностью. Например, их фильм "Мегапиранья" следует (однозначно) отнести к постмодерну - ибо может быть эталоном дерьма. Точнее, мог бы, если бы у нас не было гениев в родном отечестве...
Фильм начинается с сеанса видеосвязи в третьем рейхе. Вслед за этой сценой идет изображение замка. Жуткого логова фашистов, в котором замышляются страшные подлости... На взгляд любого зрителя сразу становится ясно - это макет. Настольная моделька. Настолько криво все сделано. Ребят, блендер бесплатен, рендерит что угодно и качественно - все Звездные войны рендерились именно им. И при таком бюджете, снимая мегаблокбастер, допускать откровенную лажу...
Боксерский поединок. Всякий, кто смотрел хронику или хотя бы фильмы советских времен, знает, что боксеры в те времена выступали в длинных трусах. Длиннее, чем в фильме. Работали в закрытых стойках. Открытые стойки и боковые перемещения - это современный профессиональный бокс. Бокс тех времен был гораздо другим... А трусики коротковаты, и майки - современного покроя.
Беседа в раздевалке - Октябрьский переходит на немецкий, и главный герой (даже не запомнилось его имя) тут же подхватывает, хотя до этого прошел спецшколу :) Нисмишно.
Телевидение, причем - телевидение компактное, использующееся для оперативной съемки и трансляции прямо во время проведения операции - и вместе с тем, передатчики на лампах размером с мою стиральную машину. Ребят, тут надо выбирать - либо телевидение, либо громоздкие передатчики... Проблема не в том, что там телевидение или еще что - проблема в несогласованности. Тут либо одно, либо другое - но не все вместе. Все вместе уже анекдотично...
Во время погони за связником оперативник перекручивает номера прямо на улице... Б-р-р-р-р-р... Я уже не говорю о сцене распития водки.
Дальше - эпичнее. Но тут слов уже не хватит, останутся одни эпитеты... Но про один момент скажу. Согласно титрам, у главного героя родился сын, когда он летом 1942-го года вернулся в центр за новым заданием. Ребят, уж начто я хреново знаю историю, но лето 1942-го - это трындец по всему фронту. Харьковская, Ржевско-Сычевская, Керченская операция, прорыв немцев к Сталинграду... В таких условиях агент снимается с задания?
Что остается в сухом остатке? В сухом остатке остается совершенно неоправданный и немотивированный антураж. Дом Советов, телевидение, дирижабли, безграмотные действия "страшного НКВД" - раз. Кроме мордобоя смотреть нечего. В сухом остатке остается полное презрение и невнимание к истории - два. В сухом остатке остается ощущение небрежности и откровенной халтуры при съемках фильма - три.
Понимаете, в чем дело? Асилум снимает гавно - но Асилум больше ни на что и не претендует. Он снимает как может, и лучше не снимет. Он снимает гавно, но снимает честно. А тут и Михалков, и министерство, как её? Культуры, вот...
Срань!
Journal information