Что-то такое произошло с Францией нехорошее в последнее время...
Понимаете, французы - очень интересные люди. Сотни лет Франция играла одну из первых ролей в европейской политике, одно время - первую роль. Достаточно вспомнить авиньонское пленение пап, чтобы понять, насколько первую. Париж в европейской ментальности сравнивают с Римом - не с современным Римом, а с еще тем Римом. Есть прекрасное стихотворение Мандельштамма, посвященное Парижу:
Язык булыжника мне голубя понятней,
Здесь камни - голуби, дома - как голубятни,
И светлым ручейком течёт рассказ подков
По звучным мостовым прабабки городов.
Здесь толпы детские - событий попрошайки,
Парижских воробьёв испуганные стайки -
Клевали наскоро крупу свинцовых крох,
Фригийской бабушкой рассыпанный горох...
И в воздухе плывёт забытая коринка,
И в памяти живёт плетёная корзинка,
И тесные дома - зубов молочных ряд
На дёснах старческих - как близнецы стоят.
Здесь клички месяцам давали, как котятам,
А молоко и кровь давали нежным львятам,
А подрастут они - то разве года два
Держалась на плечах большая голова!
Большеголовые - там руки поднимали
И клятвой на песке как яблоком играли.
Мне трудно говорить: не видел ничего,
Но всё-таки скажу: я помню одного;
Он лапу поднимал, как огненную розу,
И, как ребёнок, всем показывал занозу.
Его не слушали: смеялись кучера,
И грызла яблоки, с шарманкой, детвора;
Афиши клеили, и ставили капканы,
И пели песенки, и жарили каштаны,
И светлой улицей, как просекой прямой,
Летели лошади из зелени густой!
В первой же строчке у нас возникает вопрос. Ну ладно язык булыжника, хрен с ним, музыка сфер, понимаешь... Но при чем тут голубь? Голубь - один из символов Рима, причем Рима времен империи. В европейской ментальности Париж соотносим с Римом, он имеет такое же образующее культурное значение.
Ни про один другой город мира не говорили - "увидеть Париж и умереть". Сейчас она стала интернациональной, а ввел ее в обиход Илья Эренбург в книге "Мой Париж", и фраза эта является аллюзией к античной фразе "увидеть Рим и умереть".
Французы самодостаточны. Они привыкли жить в культурном центре вселенной. Они слегка ленивы, очень романтичны, несколько самовлюбленны, и при этом - самодостаточны. Именно за это, и именно таких их мы и любим.
И потому, что такой исторически-культурный бэкграунд, и потому, что такие французы - во французской политике никогда не было лизоблюдства к кому бы то ни было... Даже коллаборационистское правительство Виши дистанцировалось от Гитлера, а так, куда ни посмотри, то Наполеон, то Король-Солнце, то в крайнем случае - Де Голль. И тут вылазит какой-то Маркон, и в своей политической предвыборной программе заявляет, что будет заставлять какого-то русского его уважать.
Ни один француз никогда не позволял себе такого публичного самоунижения.
Ладно. Смотрим дальше. Ребята, уважение - это очень сложная такая категория. Я могу уважать кого-то. Это мое личное отношение. Кто-то может уважать меня. Это его личное отношение. Это личное, понимаете? Если человек не испытывает ко мне уважения - что бы я не делал, он его испытывать не начнет. Точка.
Нельзя заставить любить, дружить и уважать. Можно вынудить к тому, чтобы вам демонстрировали любовь, дружбу и уважение - но это будет ложь. Не зря пушкинское "он уважать себя заставил" воспринимается как насилие, как произвол, исключительно в негативном ключе. И этот негативный ключ подтверждается мыслями Онегина:
...но боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь.
Понимаете? Нельзя заставить уважать. Уважение можно заслужить, но заставить уважать - невозможно.
Что касается выказывания знаков уважения - Наполеон и Гитлер пробовали. Выводы из этого пора бы сделать. Это не тот случай. Русские сами унижаются, когда хотят, унижаются в гавно. А когда не хотят унижаться - не унижаются. Не тот случай.
Это писец. Что случилось с миром, что случилось с Францией, что случилось с французами?
Одно слово - Эммануэль...
Journal information