Сегодня нам предстоит очень неприятный разговор. Потому как мы будем говорить о коммерциализации космоса, а вопрос о деньгах - он самый, как правило, болезненный. Давайте представим себе... Хотя что там представлять? Давайте вспомним один момент...
1970-е годы. Холодная война. В СССР вовсю идут работы по созданию космического ударного многоразового комплекса "Спираль". На станциях "Салют" помимо гражданской программы, выполняется и военная, по созданию космического КП на случай ядерной войны по программе "Алмаз". В США идет разработка МТКК "Спейс Шаттл", главная задача которого - создание и поддержание орбитальной ударной группировки по программе "Звездных войн". По инициативе директора НАСА, при поддержке президента АН СССР Мстислава Келдыша, гения советского ВПК, была начата и реализована в 1975 году программа Союз-Аполлон совместного полета советских космонавтов и американских астронавтов. Ребята, при других раскладах люди на фото выше стреляли бы друг в друга в космосе и наводили ядерные боеголовки...
К чему я это говорю?
Есть такая неприятная отрасль человеческой деятельности, вредная для здоровья и разрушающая веру в человечество - политика. И в рамках политики существуют определенные стандарты, в частности, стандарты на договоренности. Вот есть какая-нибудь политическая договоренность. Самая пустяковая. Например, обоюдный запрет на использование имен мультяшных героев в качестве ругательства. Мы обязуемся не обзываться словами "Микки Маус", а американцы - "Хрюша и Степаша". И вот, если достигнута такая политическая договоренность, подписан такой политический документ, то он поддерживается всей мощью государственного аппарата, вплоть до угрозы применения вооруженной силы или даже самого такого применения.
Если два непримиримых (как тогда казалось) врага договорились совершить совместный полет двух экипажей, укомплектованных военными (тогда все космачи носили погоны), то как бы страны друг к другу не относились, какие бы страшные проекты не разрабатывали - экипажи стартуют вовремя, состыкуются, и прекрасно проведут время вместе.
Уровень ответственности, уровень поддержки политических проектов - он высочайший из возможных. Причем речь идет и об административном ресурсе, и о финансовом, и о технологическом. Каждое из государств из штанов выпрыгнет, последние носки в ломбард заложит - но сделает все для выполнения договоренности, или по крайней мере для несрыва договоренности по собственной вине.
В 1986 году была выведена в космос орбитальная станция Мир - первая чисто гражданская орбитальная станция. На борту станции побывали 104 космонавта из 12 стран в составе 28 экспедиций. На борту станции побывал первый советско-американский экипаж, причем американский астронавт входил в состав советского экипажа (Союз ТМ-21). Станция проработала в 3 раза дольше запланированного срока, пережила ряд ЧП, в том числе пожар и жесткую стыковку с разгерметизацией. Причем в пожаре принял участие и американский астронавт. Все это стало возможным благодаря тому, что космическая программа была частью политики.
2 сентября 1993 года вице-президент США Альберт Гор и председатель Совета Министров РФ Виктор Черномырдин объявили о новом проекте «подлинно международной космической станции». Так началась практическая реализация проекта МКС.
Еще раз обращаю ваше внимание - решение принималось политиками.
Жизнь МКС нельзя назвать безоблачной. Так, еще до начала проекта, его судьбу решил единственный голос при голосовании в Конгрессе. Неоднократно американская сторона выступала с инициативой свернуть программу и станцию затопить. Уж как вы не относитесь к Борису Ельцину - в свое время он не позволил этому случиться, и вообще российская сторона всеми силами боролась, и борется сейчас, за существование и работу станции.
После завершения эксплуатации МТКК Спейс Шаттл в США встал вопрос о создании собственного корабля для полетов в открытый космос (с момента последнего полета шаттла все люди прибывают на МКС на российских Союзах). В 2004 году была начата национальная программа Constellation, в рамках которой разрабатывался пилотируемый корабль и два носителя. Корабль Орион сейчас доводится и планируется к эксплуатации совместно с SLS, оба носителя были остановлены разработкой и закрыты. Таким образом, кроме SLS, в настоящее время в США отсутствует национальная, то есть государственная, программа по созданию космической пилотируемой системы.
Таким образом, космонавтика в США в данный момент времени не поддерживается всеми силами, всей мощью государственного аппарата.
В 1995 году в США был создан фонд X-Prize, предлагавший частным компаниям символические премии, в частности в области космических достижений. Чтобы понимать значение этого фонда и последующие события, нужно кое-что знать. Так, НАСА не является производителем космических аппаратов. Российская корпорация Энергия - является, она имеет собственное КБ, производственные мощности. Роскосмос, как наследник Министерства общего машиностроения СССР, распоряжается всеми активами советской космической программы, и одновременно - является регулирующей организацией для НПО "Энергия". Фактически - Роскосмос по сумме отношений обладает производственными мощностями, хотя они и находятся на балансе стороннних организаций. А с НАСА не так. Располагая научной и тренировочной базой, НАСА все работы по созданию космической техники всегда отдавала частным фирмам. Боинг, Локхид-Мартин, Хьюз, короче - все крупные корпорации отметились. К чему это я говорю?
В отличие от СССР, где любая космическая деятельность регулировалась централизовано, в США космическая деятельность была децентрализована изначально. Самые великие и амбициозные проекты США - программа Аполлон и Спейс Шаттл - все равно создавались кооперацией частных компаний. Более того. На протяжении мировой истории задолго до X-Prize существовала масса частных фирм, которые пытались, как правило, неудачно, делать свои космические ракеты. То есть задолго до ULA, или SpaxeX, существовали разные частные космические конторки.
Космонавтика в США всегда была частной, НАСА же исполняло роль государственного научного и координационного совета, нагруженного дополнительными функциями, в то время, как в СССР Минобщемаш был "фирмой".
В программах "Аполлон" и "Спейс Шаттл" НАСА выступало не только координатором, но и эксплуатантом систем. И если программа Аполлон, имевшая решающее политическое значение для страны, финансировалась щедро, то Спейс Шаттлу повезло меньше. На этапе создания, имеющий оборонное значение челнок не имел никаких проблем ни с финансированием, ни с кадровой поддержкой. Однако после создания, будучи передан на баланс НАСА, он эти проблемы получил, и еще больше проблем создал для НАСА.
Во-первых, это был чертовски большой и столь же чертовски хороший корабль. И если бы в те времена кто-нибудь предложил американцам создать маленький корабль вроде Ориона - его бы закатали в асфальт вместе с его предложением. Зачем делать второй Аполлон, если есть превосходный Спейс Шаттл? То есть - Шаттл оказался настолько великолепен, что заблокировал разработки других кораблей и носителей.
Во-вторых, в обслуживании Шаттл оказался не таким дешевым, как хотелось. Он требовал гор оборудования, полков специалистов, тонн материалов, мегаватт электроэнергии... И все это жрало, жрало, жрало бюджет.
Когда СССР распался, и угроза войны снизилась, и число военных запусков по бюджеты МО США сошло на нет - челнок разорил НАСА. Уходили специалисты, расформировывались лаборатории, забрасывались испытательные стенды. Кадровый голод был чудовищный, каковые обстоятельства впервые всплыли после катастрофы Челленджера и еще раз - после гибели Колумбии. Каждая миссия стоила таких безумных денег, что конгрессмены впадали в трансовое состояние. Если угроза СССР заставляла их подписывать бюджет не читая, то теперь, взглянув на цифры...
Спейс Шаттл съел ресурсы, необходимые для НИОКР, заблокировал разработку дешевого корабля и легкого носителя, разорил коллективы. В результате США пришли к ситуации, когда даже эксплуатация системы стала невозможной, а никакой другой системы не было. Хорошо вояки Дельту себе зацепили еще во времена Холодной войны - значительное количество научных межпланетных автоматических миссий было реализовано именно военными носителями МО США.
Спейс Шаттл уничтожил НАСА, созданнное программой Аполлон.
Космос работает на деньгах. Космонавтика - это ярмо на шее экономики. После завершения программы Спейс Шаттл, НАСА для восстановления, для реабилитации после тяжелой болезни слишком дорогой космической системы требовалось лечение. Нужно было стабильное и серьезное финансирование, нужны были НИОКР, но вместо этого произошло страшное. Вместо этого от НАСА, еще при живом челноке, потребовали успеха.
Программа Constellation - это попытка победно вернуться в пилотируемую космонавтику в условиях, когда по уму требовалось сперва восстановить индустриальные и проектные мощности, коллективы, кооперацию.
Проектировали. Запускали. Забросили. Единственное, что смогли оставить - корабль Орион, и он сейчас дорабатывается, чтобы эксплуатироваться в составе SLS.
Давайте посмотрим на Роскосмос - наследника "фирмы" Минобщемаша. В диких условиях бескормицы, безденежья, люди продолжали проектировать и строить. Когда нынешняя молодежь смеется над российской космонавтикой, вспоминая нереализованные проекты, я улыбаюсь. Именно благодаря нереализованным проектам, в частности, Клипперу - сохранились навыки проектирования, проектные коллективы. Целенаправленная работа по модернизации Союза сохранила не только коллективы - но и позволила реализовать НИОКР, который сейчас реализуется в Федерации. Космос работает на деньгах, денег не было - но все, что было, было направлено в перспективные разработки. Вопрос российской космонавтики - "дайте денег".
Проблемы с разработками не стоит.
Когда НАСА испытало системный кризис деградации на уровне организации-координатора американской космической программы, а Роскосмос сберег все, что смог - несмотря на потерю Южмаша, и отчуждение Байконура, сложилась интересная ситуация. НАСА понесла ущерб, горазо больший, нежели Роскосмос, потеряла принципиальную возможность разработки новых систем. НАСА оказалась в ситуации, когда сколько денег не дай - долго еще нового не будет. Роскосмос же оказался в ситуации, когда "дайте только денег"... Мы уже касались нынешних проектов кораблей США в этом цикле, и видели, что очень многое ими взято, а то и прямо куплено, у российских, бывших советских, специалистов и коллективов...
Фактически, начало 21 века - это большая космическая паника в США. Есть МКС, туда летают американцы, с 2011 года - на российских Союзах. Своего нового нет и не предвидится... Когда первый спутник был выведен в космос, США испугались, что так же на них может быть осуществлено ядерное нападение. Спутник, ставший радостью для планеты, для США стал кошмаром. Когда в космос полетел Гагарин - аналогичная ситуация. Радость у простых людей, и дикий ужас в администрации США. Первая стыковка, первая женщина в космосе, первый выход в открытый космос. Если для нас Юрий Гагарин - это нечто светлое, нечто родное, нечто высокое и замечательное - то для США это тень. До сих пор тень. Страх и ужас времен Холодной войны. Страх не успеть. Страх проиграть.
Чтобы понять космическую психологию США, вы должны понять, что для всего мира Гагарин - это шаг в светлое будущее, а для США - это накрывающая их тень.
Итого, смотрим, что происходило в США на рубеже тысячелетий.
Итак. Спейс Шаттл, когда-то - гордость американской космонавтики, жрет бабло со страшной силой. Пока он еще летает, пока публика в восторге радуется "мы в космосе не первые - мы практически единственные великие", НАСА испытывает огромные бюджетные проблемы, приводящие к организационным и кадровым. В 1995 году создается фонд X-Prize, исключительно меценатская такая конторка. В США, где космические компании организовывали все, кому не лень - начинается бум. Большие фирмы, участвовавшие в программе Аполлон и Спейс Шаттл, смотрят на это дело свысока. Они-то знают, что настоящие деньги идут из НАСА...
В 2000 году происходит крах доткомов. Огромное количество людей, делавших легкие деньги, терпит чудовищные убытки, в 2001 происходит теракт, затем ввод войск в Афганистан и в Ирак. Бюджет начинает испытывать трудности, и в этих условиях до руководства США доходит, что во-первых, Спейс Шаттл не вечен, а во-вторых - он слишком дорого стоит. Нужно что-то подешевле. В 2004 запускается программа Constellation, от НАСА требуют победы. В условиях бюджетного дефицита при одновременном продолжении эксплуатации челнока.
Большие компании, снисходительно глядевшие на потуги энтузиастов, и ждавшие от НАСА водопада финансирования, получают жалкий ручеек...
Первая ступень РН Арес-1 - это просто один из двух твердотопливных ускорителей Спейс Шаттл. Вы себе представляете, до какого уровня сократили финансирование НАСА? Вы себе представляете, до какого уровня упали проектные возможности НАСА, что на новый носитель они поставили кусок старого комплекса, как дешевый и освоенный в производстве? Как говорится в старом анекдоте - "а теперь попробуем с этим взлететь". Не взлетело.
Пока что, на сегодняшний день, все выглядит так, что Constellation - это лебединая песня НАСА в той форме и в той организационной структуре, в которой эта организация была создана. Она начинала с маленьких ракет при щедром финансировании, она проводила гигантские проекты при чудовищном финансировании, и наконец, она получила охренеть какой дорогой носитель в условиях дефицита бюджета, и это ее добило. Если бы разработка легкого корабля была начата раньше, до всех этих финансовых пертубаций, например с началом работ по МКС, при выделении достаточного бюджета - кадровый дефицит не был бы настолько силен, а сохранившиеся со времен разработки Спейс Шаттл навыки, кооперация, наработки не были бы заброшены. Если бы не финансовый кризис, точнее череда финансовых кризисов 2000-х, у НАСА были бы деньги и время на нормальную разработку. Если бы для Спейс Шаттл существовали адекватные нагрузки, дающие возврат хоть чего-то... Но каждый полет жрал свои полмиллиарда, которые приходилось выгрызать, ущемляя другие проекты, и Конгресс был неумолим.
Зачем все это рассказывается? Это рассказывается для того, чтобы вы поняли, что "коммерциализация космонавтики" - это не шаг вперед в освоении космоса, а вынужденная мера, призванная спасти США, накрытых тенью Гагарина. У нас с вами чисто пелевинский гештальт образовался, не находите?
И теперь мы возвращаемся к тому, с чего начали. НАСА - это государственная организация. Она подчиняется политическим решениям. И эти решения поддерживаются всей мощью государственного аппарата. Решение о коммерциализации космонавтики означает, что США отказываются от ответственности на государственном уровне от осуществления каких-либо космических программ.
Это не важно, что и как у Маска летает. Маск - это не США. В плане ответственности это - не США.
В настоящее время НАСА, уже без помпы, тихой сапой, разрабатывает ракету SLS. Это - носитель сверхтяжелого класса. Выводящий на низкую орбиту от 70 тонн полезной нагрузки. Мы уже думали об этом, и в общем, видим, что 70 тонн для коммерческого запуска - это как бы очень слишком. Ориентировочная стоимость пуска составляет те же полмиллиарда, что и в случае Спейс Шаттл. Таким образом, суммируя, мы приходим к выводу, что в качестве коммерческого носителя SLS бесполезна.
И у нас возникает вопрос - какое отношение явно некоммерческий носитель имеет к той парадигме коммерциализации космонавтики, которая продвигается США в качестве альфы и омеги своей космической стратегии?
Существование SLS оправдано, естественно и органично в том случае, если эта ракета эксплуатируется в рамках государственной программы, управляемой политическими решениями. Для коммерции этот носитель слишком избыточен. Но в последнее время сумма принятых решений в области космической программы говорит о том, что они стремятся сделать космос доступным для бизнеса, коммерчески эффективным и выгодным. И как раз для этого SLS не годится совершенно. Более того, по своим характеристика SLS не может быть использована для пилотируемого полета на низкие орбиты - она слишком дорогая, а Орион слишком легкий. Я вижу противоречие.
А если я вижу противоречие - я начинаю искать объяснение...
Journal information