"У прогрессоров свои сказки" (ц) Влупельдупель.
Продолжаем...
Проводив и помянув, отоспавшись и отплакав, деревня вернулась к повседневной деятельности. Соседи, прознав про прибытие Хрендальфа аккурат к прощанию, прислали еще раз своих представителей. На этот раз прибыли старейшины, и в полном соответствии с традициями все, что накосячили раньше - исправили. Мало ли, что сторонились друг друга - но если сам Хрендальф пожаловал, да не опоздал - нужно проявить уважение. Знать не такой уж сумасшедший был Бульба, да и новый староста нормальный вроде - надо жить в мире. Как раньше. Как до похода Бульбы за ништяками. Деревня, побаивавшаяся, как все, и любившая, уже не как все, Хрендальфа ранее, была благодарна за то, что само его появление поправило отношения с соседями.
В отличие от нас, землян, с нашей развитой культурой, с нашей эсхатологией, тамошние аборигены гораздо проще относились к смерти. Вообще говоря, чем архаичнее культура, чем она ближе к природе - тем естественнее для нее круговорот жизни и смерти. Да, печаль не покинула Фрэда, но он достаточно быстро оправился до более-менее вменяемого состояния, и свежая волна благодарности Хрендальфу за прибытие и за урегулирование отношений с соседними деревнями, была целительной и для него.
Хрендальф, поприветствовав заявившихся соседних старейшин, выразил уважение к обычаям, и посетовав, что оные обычаи не дают ему права присутствовать, под предлогом скорби - а на самом деле чтобы переждать - уединился в холмах. Где предался не столько скорби, сколько мысли. Ибо если план А не сработал - надо было срочно изыскивать план Б. И мысли его были тяжелы, лицо хмуро, и если кто и подглядывал за ним - был искренне убежден в тяжести потери и близости прервавшихся отношений.
К обеду уже все было закончено. Выждав должное после обеда время, к Фрэду зашел староста, ждать Хрендальфа. Подошел и Хрендальф. Староста поздоровался, еще раз выразил, и поинтересовался, может ли говорить по делу.
- Мы к вам сударь, и вот по какому делу - пробормотал Хрендальф. - Говорите.
Староста пожевал губами и начал:
- Мы очень вам благодарны, Хрендальф, за все, что вы сделали для нашей деревни...
Это он про суперфосфат - подумал Хрендальф.
- И мы очень были рады вашему прибытию к нам вообще, и к похоронам дорогого Бульбы в частности. И еще мы более рады, что вы помогли нам восстановить отношения, которые благодаря недоразумению, да, да, чистейшему недоразумению, были нарушены долгое время - сказал староста и замолчал выжидающе.
- Я не мог не приехать на похороны к моему доброму другу Бульбе - ответил Хрендальф, - и я очень ценю ваше гостепиимство и то терпение, которое вы проявляете, когда я своим присутствием доставляю вам неудобство.
Не перегнул ли я палку? - подумал Хрендальф. - А впрочем, неважно. Ну давай скорее, старая перечница, говори зачем пришел.
Староста, переварив ответ Хрендальфа, но естественно, не будучи в курсе его мыслей, и решив, что раз маг настолько добр, то можно и попробовать...
- Понимаете, достопочтимый Хрендальф, есть один вопрос, который мы не можем решить. Этот вопрос касается магического предмета, ништяка, который был у Бульбы...
- Продолжайте.
- Обычаи говорят нам как жить. Но наши обычаи не касаются ништяков. Мы не знаем, что мы должны делать с прелестью. Отдать вам, передать супруге, передать Фрэду или просто каким-то образом использовать на благо деревни. Как нам поступить?
Отлично, - подумал Хрендальф, - это они понимают. Возможно, даже думают, что я приехал за терминалом. Впрочем, я действительно приехал за терминалом, но мне был нужен терминал с Бульбой, а не терминал без Бульбы.
- Скажите, почтеннейший - проговорил Хрендальф, - а сами вы как считаете лучше. Понятно, что вы не маг, и не знаете природы ништяка, но до того, как скажу я, не выскажете ли вы ваши сомнения, ваши пожелания?
Староста замялся. Видно было, что он хочет сказать нечто, что могло бы обидеть Хрендальфа или задеть. Все-таки дружелюбный Хрендальф - все равно Хрендальф, это читалось на его лице.
- Смелее, пожалуйста, - подтолкнул старосту Хрендальф - я ведь интересуюсь вашим мнением, потому что мне важно его знать. Магические предметы на дороге не валяются, и они особенные. Я вас спрашиваю потому, что это необходимо, иначе события могут пойти не тем путем, это магия. Ничего не скрывайте, пожалуйста. Я слушаю.
Староста выслушал, приободрился, и спросил:
- Скажите, Хрендальф, а у Бульбы вот эти вот его... Припадки... Они от прелести?
- Да, от прелести. Все-таки он не маг и немного неправильно с ней обращался.
- А скажите, Бульба так долго жил - из-за прелести тоже?
- Да, и это из-за прелести - сказал Хрендальф.
- То есть если кто-то - староста сделал ударение на словах "кто-то" - если кто-то станет обладать прелестью, он будет таким, как Бульба, но будет жить долго, дольше всех?
- Да, - ответил Хрендальф, - но при одном условии. Если он не совладает с прелестью, как Бульба, то и срок его жизни будет короток, и припадки прекращаться не будут.
Удивительно, - думал Хрендальф - как можно говорить чистую правду туземцу, заведомо зная, что она его не устроит.
- Тогда может, вы ее заберете? - с надежой с голосе спросил староста. И его можно было понять. Хрендальф Хрендальфом, но недомерки - законченные домоседы. Это не те существа - ну кроме некоторых, типа Бульбы - которые бросались бы в приключения и искали бы сомнительных выгод от авантюр.
- У вас нет желания оставить ее себе? - спросил Хрендальф. - Я не предлагаю, я спрашиваю про ваши чувства, ваши желания.
- Знаете, нет - сказал староста. - Мы попробовали. Это не так хорошо для общины, и это очень сомнительно для обладателя. Мы все видели, как страдал Бульба, и к сожалению, жизнь старосты очень важна для деревни и требует много сил, и мы не можем подвергать общину таким испытаниям. Если, конечно, это возможно.
Староста хотел избавиться от ништяка, понял Хрендальф. Хотел избавиться искренне. И это было хорошо. С другой стороны, Хрендальфу был нужен терминал с оператором.
- А может, супруга Бульбы хочет стать владелицей прелести? - спросил он.
- Нет, что вы - сказал староста. - Мы все не хотим. Мы, простите, боимся.
Это было честно. Это было честно и откровенно. Староста действительно хотел избавиться от этого ништяка. Ну, значит, а за суперфосфаты он слова плохого не говорит, - думал Хрендальф. - Прекрасно. И что делать?
- Дорогой староста, а давайте спросим у Фрэда. Только не будем на него давить, а спросим его мнение, только мнение.
Фрэд, присутствовавший при разговоре на правах хозяина дома, оробел. Однако и Хренальф, и староста смотрели на него выжидательно.
- Я, конечно, как все, - сказал он. Хрендальф промолчал. А староста, глядя на Хрендальфа, пожевал нервно губами, и мягко произнес:
- Понимаешь, Фрэд, Хрендальф спрашивает не твое согласие, он спрашивает твое мнение.
Фрэд молчал, втянув голову в плечи. Хрендальф положил руку ему на локоть и сказал мягко:
- ФрЭд, есть дела магии, и дела людей. Магия не всегда совпадает с делами людей, иногда она от них отличается, а иногда и противоречит. Но магия не терпит лжи. Она особенная. Если поступать правильно, то магия помогает людям, если неправильно - не помогает. Бульба сделал все, что мог, и он прекрасно решил магическую часть. И он был замечательным недомерком, потому что не испугался быь честным. Не бойся. Скажи, как думаешь. Не прячься за мнением всех.
У Хрендальфа была слабая надежда, что все же удастся уломать Фрэда на прелесть. И тому были веские причины. Когда много лет назад Хрендальф обнаружил, что Бульба стал обладателем терминала, первым его побуждением было отобрать его. И формально, поскольку Бульба нарушил договор, он имел на это право. С другой стороны, оператор-недомерок - это было интересно. С учетом того, что чслучилось с ботом - это было очень интересно. И потому, с согласия Земли, конечно, Хрендальф оставил терминал Бульбе, наблюдая за ним и исследуя происходящие изменения.
- Я не знаю - сказал Фрэд после некоторого размышления. - Я не готов ответить.
Староста, нахмурясь, переводил взгляд с Фрэда на Хрендальфа и назад. Хрендальф думал - или делал вид что думает. Фрэд переживал. Наконец староста решился. Он прокашлялся и сказал Хрендальфу:
- Это будет повторение.
Хрендальф, потеребив бороду, скептически посмотрел на старосту и сказал:
- Не обязательно.
Староста, увлекшись - и куда делся его пиетет перед магом - сказал:
- Община не выдержит.
Хрендальф посмотрел в окно. Он перкрасно понял, что хотел сказать староста. Если кто-то станет оператором терминала здесь, то проживет долго и обязательно станет старостой сам. Может, таким, как Бульба. Может, лучше. А может, хуже. И опять соседи буду коситься на деревню, и опять, спустя много лет, возникнут те же проблемы. Вот что на самом деле пугало старосту. Это был хороший, умный, ответственный недомерок. Он всеми силами хотел избавиться от терминала, и он от него избавится, в присутствии Хрендальфа или в отсутствии Хрендальфа.
- Давайте не торопить события, - сказал Хрендальф. - Вы уже говорите не от своего имени. Вы говорите за всех.
- Изгнание - жестко сказал староста. - Взявшего ждет изгнание. Это человеческое решение, и это мое решение, и я сам за него отвечаю, пока я староста этой деревни.
Вот так, только позволь рот открыть - подумал Хрендальф. - Меньше суток староста... Хотя что это я? Он на этой работе годы, только раньше формально подписывался Бульба, а теперь он может ставить свою подпись. Он имеет право говорить за всех.
- Я понял вашу позицию - вежливо сказал Хрендальф. - Выслушайте и вы мою. Я не могу взять прелесть. Прелесть вообще нельзя взять. Она передается от человека к человеку, между близкими людьми. Не обязательно родственниками, но мне, магу, ее не взять самому. И вам от нее не избавиться, - добавил он.
- А что будет? - спросил староста, прищурив глаза. Хрендальф грустно улыбнулся.
- Я не рискую ее брать сам. Почему вы считаете, что сможете избавиться от нее вопреки правилам?
- Каким правилам?
- Магическим правилам, уважаемый, магическим. - Хрендальф покачал головой. - Как есть людские правила, так есть и правила магические. И в них тоже есть свое изгнание.
Староста побледнел.
- Так вот для чего вы спрашивали мое мнение?
- Бульбе предложили эту вещь, и он ее взял. Сам. Передача была без моего ведома. Я ничего не мог сделать, - сказал Хрендальф. - Вы сами говорите, что от прелести одни проблемы. Если бы я мог, этого никогда бы не произошло.
- А скажите - вдруг произнес Фред - если, например, я возьму это и передам вам... Так можно?
- Не совсем - сказал Хрендальф. - Можно принять ради того, чтобы принять. Нельзя принять для того, чтобы тут же передать. И принятие, и передача должны быть от чистого сердца. Сперва надо всем сердцем принять, и только тогда, когда прелесть принята по-настоящему - только тогда ее можно передать, и тоже от всего сердца, от чистого сердца.
- Но ведь Бульба умер - сказал староста, - умер и никому не передал.
- Сердце Бульбы было здесь - сказал Хрендальф. Значит и мето прелести здесь. Пока кто-то из вас не примет ее всем сердцем.
- Я не могу - сказал староста. - Мое сердце здесь, но я не смогу. И никто из нас не сможет. Мы все видели, что она сделала с Бульбой, мы много пережили - мы не сможем. Это означает отказаться от всего.
Над столом повисла тишина. Староста смотрел на Хрендальфа глазами, в которых смешалась надежда и ненависть. Его поставили в ситуацию, которую он не мог решить так, как хотелось бы ему, и которую не хотел решить так, как предалгал ему Хрендальф. Фродо с сомнением и ужасом смотрел на ларец, в котором покоился терминал.
- Хорошо, - сказал Хрендальф. - Отложим этот разговор на завтра. Пусть все сказанное останется между нами, и не будем предпринимать ничего. Завтра продолжим. А пока прервемся, подумаем, отдохнем...
Староста смотрел на него с сомнением. Затем, очевидно, вспомнив, с кем разговаривает, смутился. Что он мог сделать, пожилой недомерок, на плечах которого лежала ответственность за свою деревню, против мага, и еще более - против магии, перед которой даже маг признавал свое бессилие...
Хрендальфу очень нужен был оператор-недомерок, и кажется, он его нашел.
[Примечание]Примечание:
В тексте италиком выделены слова и фразы, произносимые на таинственной языке божественных посланцев. Так получилось, что они значимы, и потому в тексте фигурируют в значении. Нужно понимать, что аборигены этого языка не знают, и фразы произносят фонетически, наделяя культовым содержанием. А поскольку и то, и другое нам приходится описывать одним языком - нужно как-то разделять, вот италиком мы и будем это делать. Поскольку в культовом варианте употребления, совпадающем в большинстве случаев с нормативным оригинала, при том же смысле слова произносятся с особым значением, и читать их нужно соответствующим образом. Ну то есть придавая им особый вес, выпуклость и значимость.
Однако, чтобы не затруднять написание бесконечными шрифтовыми выделениями, наиболее употребительные термины древнего языка божественных посланцев мы будем после некоторого количества повторений писать обычным образом. Есть теория, что читатель привыкает к контексту...
Journal information