Черт, совсем из календаря выпал...
Короче. Вместо поздравлений моих вам небольшой кусочек графоманского моего творчества. Новогодняя фантастика, писанная мной на конкурс когда-то, но не пригодившаяся.
Встречайте. В смысле - читайте. Ну и встречайте тоже... :)
Техника безопасности
- Так это, значит, и есть виновники происшествия - сказал проверяющий. Был проверяющий невысок, сух, скуласт и корректен. Сказал и посмотрел на Васю и Петю. Взгляд у него был мягкий, но не дружелюбный. Но и не враждебный. Такими глазами люди наблюдают пантомиму пьяного на гололеде - упадет или нет? Упадет - так упадет, устоит - так устоит. Ни особого сочувствия, ни особой симпатии, ни особой антипатии. Никакого особого интереса. И вместе с тем, есть какой-то интерес в этом взгляде, но интерес чисто нейтральный. Вроде и скучно, и в то же время, какое никакое, а развлечение.
А Вася и Петя были действительно Васей и Петей. И от них пахло перегаром.
Начальник Васи и Пети, группы инспекции Полигона, Михаил Кузьмич, при проверяющем - вот же стыдоба-то какая случилась, а - находился по форме "для мебели", и вид имел долженствующий обстановке. В меру осуждающий, но без подобострастия и рвения. Чего уж, влипли, так влипли, будем расхлебывать.
Васе и Пете было худо. Перемерзнув, хлебнув хорошо для отогреву, разнежившись в пьяном, но недолгом сне, будучи подняты и прибывши к начальству, они страдали от похмелья и стресса, их знобило. И проверяющий прибыл не просто так, а по их душу. Поглядеть, устоят на ногах, или нет.
Вася и Петя виновато сопели, Кузьмич старательно изображал мебель.
- Ну, приступим - сказал проверяющий и открыл папочку. Папочка была тоненькая, и там был один-единственный листик бумаги четвертого формата. С небольшим кусочком текста, отпечатанного на принтере. Проверяющий прочитал написанное, задрал бровь, посмотрел на Васю и Петю странным взглядом, и захлопнул папочку. - Прежде всего, расскажите, чем вы тут занимаетесь?
Вася и Петя занимались очень простым делом. Был Полигон. На самом деле Полигон был не совсем полигон, в привычном смысле. Просто когда создавалась структура, в которой они работали, ее нужно было как-то назвать, вот и назвали Полигоном. А так - это был просто кусок местности, на котором даже жили себе спокойно люди, и не знали они, что живут на Полигоне. Территория была. И на эту территорию время от времени - во время космических запусков - падали отработавшие ступени ракет. Вася и Петя были группой инспекции Полигона. Когда падали ступени, они садились в маленький вертолет и искали упавшее с неба имущество. Найдя - инспектировали. Так и объяснили.
- Хорошо, - сказал проверяющий, - а в чем именно заключается задача инспекции объектов?
Вася и Петя приободрились. Вопрос был задан не сухо, но и без этого вот ехидного интереса, с которым обычно пытаются подловить работников ушлые начальники. Кузьмич молчал, предоставив выкручиваться виновникам торжества.
Когда-то давно ступени просто падали и разбивались. В хлам. Но потом умные люди подумали, и решили, что даже разбиваться ступени должны правильно, с толком, с пользой. С умом должны разбиваться. На каждой ступени укрепили тормозные щитки. Отработав, и будучи сброшенной с ракеты, такая ступень выпускала эти самые тормозные щитки. При этом она ориентировалась в потоке носом вперед, двигателями назад. Так же и падала на землю - носом вниз, двигателями сверху. Тормозные щитки не только ориентировали ступень в полете, они еще и снижали скорость падения. И потому ступень входила носом в землю не на сверхзвуковой скорости, а на вполне приемлемой. Естественно, корпус ступени разбивался всмятку. Однако при этом, как капот автомобиля при столкновении с препятствием, он гасил скорость, и потому самое дорогое, что оставалось в отработавшей ступени - двигатели - сохранялось в целости. Их можно было забрать, отремонтировать и использовать повторно, на других пусках. Экономились миллионы народных денег.
Поскольку ступени, в зависимости от траектории запуска и конкретных условий, падали не точно в цель, их нужно было найти. Гонять ради поиска ступеней большой Ми-17 смысла не было никакого. Много жрет горючки, сесть может не везде. Потому летали на маленькой машине, искали, находили, садились где-нибудь поблизости и осматривали двигатели. И осмотрев, докладывали состояние.
Иногда ступень падала таким образом, на склон сопки например, что заваливалась набок и со всей дури билась двигателями о грунт. Естественно, ни о каком повторном использовании таких двигателей речи идти не могло. Иногда ступень влетала в болото, и со всего размаху уходила в трясину. И тогда тоже - об эвакуации имущества речи не было. Но чаще всего ступень сминалась в гармошку, в "пенек", как называли это инспекторы, и двигатели оставались целыми.
- То есть вы ищете объект, находите, садитесь и осматриваете, так? - спросил проверяющий.
- Да - закивали Вася и Петя.
- А как вы осматриваете, и какие именно заключения вы делаете?
Вася и Петя, хоть их сейчас и песочили, работу свою любили. Вертолет, небо, тайга и работа на Полигон, на космос - романтика. И потому слегка расслабились, разгорячились, и объясняли подробно, на пальцах, с огоньком в глазах. Мутноватым по причине похмелья, но - огоньком...
Прежде всего, нужно было оценить состояние несущей рамы. Каждый двигатель крепится к ступени посредством несущей рамы. Если несущая рама деформирована - скорее всего, и двигатель получил повреждения. Такой двигатель сразу уходил на вторую очередь. Если с рамой все было в порядке, наступало самое интересное. Нужно было открутить несколько болтов, вынуть крепежные шпильки и снять тепловой щит.
- А что такое тепловой щит? - перебил проверяющий. Он оживился, и в глазах у него появился интерес. Вася и Петя приободрились. Человек, которому интересно, что такое тепловой щит, не будет делать скоропалительных выводов.
Тепловой щит - это тепловой щит. Когда из сопла ракеты вырывается реактивная струя, она расходится в стороны. И все это горячее, все излучает тепло. Сидя у костра и протянув руки к углям, можно ощутить это тепло. Но ракетный двигатель - это не несколько угольков в золе, это бушующее пламя. И его теплового излучения хватит, чтобы нагреть и перегреть находящееся сразу за двигателями днище топливного бака. Потому вокруг сопел монтируется тепловой щит. Он принимает на себя тепловое излучение, и баки ракеты оказываются защищенными. Так вот, его нужно снять, добраться до самого двигателя, и провести контрольные замеры.
- А как вы определяете состояние рамы, не сняв щит? - спросил проверяющий.
- По состоянию обшивки - быстро ответили виновники. Обшивка двигательного отсека, "юбка", крепится к раме в нескольких точках. Если рама деформирована, обшивка повреждается, и это видно сразу. Проверяющий кивнул.
На каждом двигателе в различных местах расположены нанесенные лазерной гравировкой контрольные метки. Необходимо измерить расстояния между определенными метками и занести в компьютер, который определит, деформирован двигатель или нет. Кроме того, в процессе измерений визуально оценивается состояние двигателя - ищутся следы перегрева, трещины, вмятины и иные повреждения. По окончании измерений программа автоматически выдает решение - годен двигатель к дальнейшей работе, или его нужно списывать сразу. Остается сообщить точные координаты и ответ программы группе эвакуации и можно лететь домой. В этом и состоит инспекция.
- Хорошо. Теперь расскажите мне о вертолете.
Вертолет как вертолет. Созданный, как развитие линейки Роторфлаев, с форсированным двигателем, увеличенными баками, спутниковой навигацией и связью, он идеален для инспекции. Низкий расход топлива, высокие пилотажные качества, обзор, отличная управляемость и надежность, экономичность, способность приземлиться где угодно - все это делает его незаменимым. Спасательная система позволяет летать безопасно, автопилот - в самые сильные туманы избегать столкновения с сопками. Инфракрасная камера и пеленгатор радиомаяков, установленных на ракетных ступенях, облегчает поиск. Прекрасная машина, легкая, надежная, юркая, выносливая.
Проверяющий улыбнулся.
- Хорошо, а теперь давайте вернемся во вчерашний день. Расскажите, как вы искали объект.
Вася и Петя слегка приуныли. Как искали, как искали... Так и искали. Взлетели, по координатам из центра слежения Полигона получили засечки мест падения, и направились к указанной заданием. На подходе включили пеленгатор, поймали устойчивый сигнал радиомаяка и по нему вышли на место падения. Сняли точные координаты и отправили в центр. Приземлились и приступили к инспекции.
Ступень упала в тайге. Собственно говоря, почти весь Полигон был тайгой. Но были на Полигоне и практически лысые сопки, и густые непролазные чащи. В данном случае ступень упала в лысый лес, то есть в свободно просматриваемый сверху лесной массив, который, однако, был недостаточно редким, чтобы посадить вертолет рядом со ступенью. Пришлось выбирать полянку в паре сотен метров, садиться туда, выключать двигатель, брать чемоданчик с инструментом и ломиться сквозь мелкий, но очень неприятный кустарник по глубокому снегу. Похохатывая и подгоняя себя прибаутками, Вася и Петя вышли к объекту.
Ступень влупилась в землю качественно, образовав классический "пенек". "Пенек" был настолько аккуратным, что можно было свободно обойти ступень, не напарываясь на обрывки металла, и это сильно облегчало работу. Разметанный падением снег, перемешанный с разметанным падением грунтом и разлившимися остатками топлива, освободили почти идеальную рабочую площадку. Оглядев "юбку", и не заметив повреждений, Вася и Петя сделали соответствующую отметку в программе. Открыли чемоданчик, и, используя отлетевший при падении тормозной щиток в качестве приступки, начали демонтировать тепловой щит.
- Погодите, - сказал проверяющий, - давайте чуть вернемся. Скажите, а совершать посадку на снег не опасно?
Ну почему не опасно? Любая посадка на незнакомой площадке - опасна. Особенно, если эта площадка - в тайге. Скрытые под снегом коряги могут перевернуть вертолет, заметенная снегом полынья - смертельно опасный враг. Но тут уже главное - осмотреть с воздуха место посадки, оценить глубину снежного покрова и рельеф под ним, по карте проверить наличие водоемов и прочих сюрпризов. Опять же, лесники достаточно подробно картографируют территорию, им это самим нужно, да и на Полигоне отдел картографии готовит подробные карты на каждый вылет. Эра компьютеров - задаешь координаты зоны падения, и тебе сразу формируется готовый блок спутниковых снимков в различное время года, топографическая карта с перепадами высот. Многие пригодные для посадки места отмечены на картах заранее, их находят лесники и потом проверяют пилоты. Просто на будущее. В общем - сесть сложно, но можно, за что и деньги пилотам платят.
- Хорошо. - Проверяющий потер подбородок. - А вы осматривали район падения с воздуха?
Как не осматривали, конечно, осматривали. Как только определили и передали точные координаты - совершили небольшой круг. Оценили возможность эвакуации по воздуху, подъездные пути по земле на случай наземной операции. Шутка ли - загнать вездеход, да не простой, а такой, чтобы мог увезти двигатель... Двигатель - он же здоровый. Обязательно осматривали, осмотр территории - часть инспекции...
- И все было в порядке?
Ну да.
- Ладно, продолжайте...
Ну, в общем, начали демонтировать тепловой щит. Там законтренные болты, но их всего несколько, снимаются быстро. Затем надо зацепить шпильку, она выходит, и сектор щита легко снимается. Шпильки фиксируют друг дружку, и вынув одну, и сняв сектор, тут же можно добраться до следующей, вся конструкция разбирается быстро. Светлое время в тайге на вес золота, так что работали быстро, не отвлекаясь. Разобрав щит, спустились за инструментом и полезли назад инспектировать сам двигатель. Пока Вася делал замеры и заносил результаты в компьютер, Петя проводил осмотр.
И тут внизу зарычало...
В общем, все просто. Жила себе тайга мирной зимней жизнью. Мирно спал себе в берлоге мишка. И тут несколько тонн металла с неба - хрясь! Потом вертолет дыр-дыр-дыр. А потом двое увлеченных мужиков, перешучиваясь, железяками дзынь-дзынь-дзынь. Тут любой проснется. И озвереет.
Торчат, значит, Вася и Петя на "пеньке", уместившись враскоряку на несущей раме двигателя, с железяками в руках - а вокруг бродит злой, с недосыпу, шатун. И до вертолета - двести метров по кустам и сугробам. И неизвестно, кто кого заинспектирует - такие вот дела.
Нет, ну, на самом деле известно, кто кого, только хочется верить в лучшее...
Вот такое вот кино.
На этом месте Вася и Петя прекратили рассказ и замолчали. Пережитое снова мурашками прошлось по спине. Конечно, бурый медведь - не гризли, но это не имеет никакого значения. Особенно, когда дело происходит 31 декабря, когда медведь злой, потому что ему испортили новогодние сны, и когда обидчики - вот они, в нескольких метрах. И эти обидчики - вы.
- Скажите, а на случай встречи с дикими животными у вас есть инструкции?
Ну, какие тут инструкции... Зверье не любит вертолеты, не любит бабахающих штук, а люди не любят зверье в его естественной среде. Звери разбегаются - если не при падении ступени, то при пролете вертолета точно. С одной стороны. С другой - с воздуха, да в лысом лесу, зверя увидеть можно. Пару раз пройти на бреющем, прогнать. Да ни один же инспектор, если он только не враг себе - не полезет буром не то, что на медведя, или там - на лося или кабана, даже на оленя. Впрочем, на всякий случай есть ракетница, фальшфейеры и отпугивающие "вонючие" баллончики.
- А почему вы не воспользовались ракетницей, например? - Спросил проверяющий.
Ну как почему? Все это богатство осталось лежать на земле, в чемоданчике с инструментами, вот почему. Да и потом - жалко все-таки мишку было бы, все-таки живое...
- Любите животных?
Ну, не так, чтобы особенно. Просто неприятно. Оно же дома, а тут мы и давай пулять - неправильно это.
- И на охоту не ходите?
Нет, не ходим. Грибы да ягоды - да, рыбалка - да, охота - нет. Зверя и так немного осталось, мясо в магазине купить можно, зачем зверя бить почем зря?
- Рассказывайте дальше.
Ну а что рассказывать? Чемоданчик на земле, рядом мишка. До вертолета не добраться. Попробовали позвонить по мобилке - далеко от ближайшей станции, рация в вертолете. Так что оставалась одна надежда - ждать, что медведь уйдет. Спрятаться за "юбкой" и ждать. Ну, вот присели там, как смогли - и сидели, ждали...
- А откуда взялась водка?
Это был самый неприятный момент в истории. Но - история не знает сослагательного наклонения. Так что пришлось рассказывать.
О том, что будет запуск, естественно, было известно заранее. К моменту запуска вертолет прошел обслуживание, и был помещен в холодный ангар. Перед вылетом было достаточно осмотреть винты, проверить аккумулятор, удалить ремувки - и можно было лететь. Опять же, лететь надо было затемно, чтобы захватить максимум светового дня. Новый Год, все дела - светлого времени несколько часов, а в темноте по тайге лучше не лазить. Ну, вот такие пироги...
- Ну, а водка откуда? - выдержав паузу, вызванную прекращением рассказа, повторил вопрос проверяющий.
Водка... Ну что водка? Водка, это - к празднику была. В общем, в гастрономе водка есть. Но буфетчику обещали водку настоящую, "Пшеничную". В гастрономе водка местная, хуже. А тут - праздник на носу. Решили - местную не брать, договориться с буфетчиком. Тридцатого, значит, до позднего вечера вертолет вылизывали, и буфетчик товар принял и ушел. Договорились утром забрать. А утром он припоздал, Васе с Петей вылетать - а его нет. Опоздали на четверть часа, он появился, водку взяли, в карманы, они большие - и в полет. Тут же. Потому что опоздали. Уже. Ну, так получилось. Ну, накладка. Случайно, честно.
- А в шкафчик для одежды нельзя было положить, или вечером забрать?
Так опаздывали же. Ну, не подумали. Просто решили все по дороге сделать, чтобы быстрее.
- Ладно, продолжайте.
В общем, спрятались Вася и Петя за юбкой, присели, и так, чтобы не шуметь. Лес большой, от "пенька" несет топливом, аж дышать трудно, авось мишка побродит и уйдет куда, главное - чтобы не к вертолету. Хотя бы до чемоданчика добраться, и то - вариант. Можно прорываться. А фокус фишки дня в том, что "юбка" - не место для посиделок. Нету там посадочных мест, теплого камина и пледа. А есть там ракетный двигатель сложной, совершенно не предназначенной, и потому неудобной для сидения формы, несущая рама из металлических труб и днище бака - гулкое и гремящее. На которое лучше не наступать, потому как сразу шумно. Тайга. Холодно. Неудобно. А еще - неподходящая форма одежды.
Нет, ну одежда как раз нормальная. Смотря для чего. Если вокруг много места, и ты двигаешься - ты в ней не замерзнешь. Но если в одной позе, да на карачках, скукожившись - то промерзаешь насквозь. Она же для работы, а не для сидения, одежда эта. И обувь - она как бы не предназначена для сидения на трубах. Подошва прогибается, и весь вес приходится на середину стопы. Быстро становится больно. Опять же - от подошвы промерзает нога. Не шевелится нога в ботинке, мерзнет, коченеет и болит.
В общем, сидели, боясь пошевелиться. Долго. До окоченения, до судорог, до слез. Молча. Почти не дыша. И уже было решили, что ушел мишка, потому как тихо было. И тут по металлу "пенька" царап-царап, и рев медвежий... Не ушел мишка. Сволочь. Наоборот - попривыкнув к стоящему в воздухе могучему духу, подобрался вплотную, и напомнил добыче - "я тут". Вот же ж, гадство-то какое...
И встали тогда оба. Как в последнюю атаку. Скрипя зубами от холода и боли, потеряв надежду самостоятельно добраться до вертолета. И поняли, что единственная надежда - если на базе забеспокоятся, и пришлют помощь. Но до нее дожить еще надо, до помощи этой. А тут холод, не размяться, и медведь совсем уже вот рядом. Прятаться смысла никакого. Нужно что-то делать, как-то согреваться. А ракетный двигатель - он не только неудобный, он еще и очень плотно скомпонован. И места за "юбкой" мало. Руками не помахать, не поприседать, наклоны не поделать. Вот тогда и вспомнили за находящиеся в карманах две по ноль семьсот пятьдесят. Настоящей. "Пшеничной". Родной...
- Да уж, ситуация, - сказал проверяющий. - И что было дальше?
Дальше все было просто. Трясясь от холода, открыли одну бутылку. Сделали по большому обжигающему глотку. Горло ответило спазмом, но организм отозвался благодарно - теплом. Стукнули пару раз по днищу бака - мишка чуть отошел от "пенька" и снова заревел. Хлебнули еще, и начали разминаться, конечность за конечностью. С матом и прочими подобающими атрибутами. Перешагивая по трубам несущей рамы и держась руками за когда-то бывшие раскаленными, а теперь - промерзшие насквозь сопла двигателей. Настоящих. Космических.
Медведь на шевеление отреагировал однозначно. Начал ходить кругами, "нарезать", пугать рыком. Подобрался к "лестнице", сделанной из тормозного щитка, сунулся было, но соскользнул. То ли с недосыпа, то ли от топливных паров - от которых и у Васи с Петей желудок в узел уже завязывался - мотал головой и выглядел дурным. Но у Васи с Петей было стратегическое преимущество в виде двух по ноль семьсот пятьдесят - ведь как известно, водка спасает даже от радиации. Ну, по крайней мере, хочется в это верить. А еще - водка может поднять настроение в ситуациях, где других оснований для этого нет никаких. В принципе. А настроение, оно же моральный, то есть боевой дух - одно из главных условий любой победы.
В общем, в попытках размяться прошло какое-то время. Вася и Петя заметили, что мишка постепенно теряет задор, дуреет. И в головах у них возник коварный план - подманить мишку поближе к "пеньку", где сильнее всего воняло топливом, чтобы надышался, и когда он вырубится - быстро бежать к вертолету. О том, как они в пьяном состоянии, замерзшие и еле шевелящиеся, будут управлять юркой и чувствительной к ручке машиной, друзья старались не думать. В конце концов, там была рация, там можно было укрыться от ветра. И возможно, даже отпугнуть медведя двигателем на холостом ходу.
Ну и на самом деле, до вертолета еще нужно было добраться...
Открыв сразу вторую бутылку - ибо зачем откладывать на потом то, что можно сделать прямо сейчас - и приняв на грудь, друзья начали обсуждать, как именно им приманить медведя. Так, чтобы он подошел, но ни в коем случае не добрался до них в запале.
- А действительно, как? - поинтересовался проверяющий. На лице у него был написан живой интерес и неподдельное сопереживание.
В процессе обсуждения плана стратегической победы над дикими силами природы Вася и Петя вспомнили, что животные любят музыку. Из музыки у них было днище бака, планшетник, специальная рулетка в металлическом корпусе и две бутылки. В общем, на качественную балалайку это не тянуло, конечно - но за неимением гербовой пользуются и лопухами. Обсудив репертуар, рассортировав песни по признакам мажорности и мелодичности, друзья приготовились к битве. Взяв в одну руку бутылку, в другую, соответственно - планшетник и рулетку, они собрались хором и грянули:
Наверх вы товарищи, все по местам,
Последний парад наступает,
Врагу не сдается наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает...
Озадаченный мишка, не понимающий, что это такое происходит, с подозрением сузил круги. Попытался рыкнуть, но на дуэт это не произвело никакого впечатления. Не понимая, то ли это жертва вызывает его на бой, то ли против него применяется какое злобное колдунство, мишка обиженно засопел и ускорил шаг.
Заметив, что "Варяг" приблизил медведя к источнику интоксикации, и хлебнув еще по глотку антидота, Вася и Петя перешли к продолжению программы.
Заправлены в планшеты
Космические карты,
И штурман уточняет
В последний раз маршрут
...неслось над тайгой. Тем более это было символично, что исполнялось, считай, на борту - по крайней мере, на обломке - настоящей космической ракеты. Ракеты, полезная нагрузка которой как раз в это время, возможно, проносилась над головой исполнителей, на высоте четырехсот километров над землей, в холоде и вакууме настоящего космического пространства. Затем был "Марш авиаторов".
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Чтоб покорить пространство и простор,
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца пламенный мотор...
С мотором, по понятным причинам, в реальности не совсем сложилось, мотор, то есть двигатель, давно остыл, зато настроение Васи и Пети существенно улучшилось, и уже почти радостно над тайгой взлетел припев:
Все выше, и выше, и выше
Стремим мы полет наших птиц,
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ...
После "Марша авиаторов" друзья сделали небольшой перерыв. Передохнуть, сделать еще по глотку и понаблюдать за мишкой. Медведь, притихший по причине, что ему не дают слова, тут же взрыкнул. Раскрасневшийся Вася сказал косолапому - "спокойно, сейчас будет", и друзья продолжили концерт. Следующим номером у них был Визбор.
Милая моя, солнышко лесное,
Где, в каких краях встретимся с тобою...
...нежно выводили два не совсем трезвых голоса. То ли более спокойный ритм песни, то ли нотки нежности, обильно источаемые Васей и Петей, возымели действие, но мишка перестал нарезать вокруг "пенька", остановился, посопел недоверчиво и уселся на землю. Хорошо или плохо это было, Вася и Петя не поняли, но то, что медведь остался в зоне химического поражения, их пока вполне устраивало.
Тем временем на землю опускались сумерки.
Затем была "Темная ночь". Медведь сидел, склонив голову набок, и внимательно смотрел на певцов. Ему было хорошо.
Дабы встряхнуть медведя и проверить его рефлексы, следующим номером Вася и Петя исполнили "Эх хвост, чешуя", сопровождая это обильным постукиванием инструмента по юбке, погрюкиванием ногами по днищу бака и подзынькиваем бутылок. Дзынь, бряк, хрясь - то, что нужно для тонуса, чтобы взбодриться и ощутить радость бытия. Медведю не понравилось, он гаркнул, и даже бросился на "пенек". Но бросился вяло, в лоб, упал, и недовольный, начал крутить головой и рычать. Оценив песенные вкусы животного как удовлетворительные, друзья продолжили, введя в репертуар колыбельные.
Главное, чтобы мишка не уходил далеко. Потому как спрячется такое в кустах, как проветрится, а потом ка-а-к прыгнет на спустившихся с "пенька" Васю и Петю... Нет, это в планы друзей не входило.
- Хорошо, а когда вы начали раздеваться? - спросил проверяющий.
Раздеваться. Ну да, как же. Не раздеваться на самом деле, а охлаждаться. Принудительно.
Самое опасное в тайге - не замерзнуть. Нет, замерзнуть, конечно - тоже неприятно, но до определенной степени не смертельно. Самое опасное зимой в тайге - запотеть. Потому что пот, испарина - она пропитывает одежду, снижая ее теплоизолирующие свойства. И соответственно, запотевший быстро, почти моментально замерзает. А если не успевает замерзнуть, то уж простудиться - здрасьте-пожалсте... Распитие водки, неудобная поза, заставляющая напрягаться - а статические упражнения тоже согревают, и возможно, даже лучше динамических, пение - все это разгорячило Васю и Петю. И потому они сначала расстегнули куртки, а по мере пения даже и сняли их. И обнаружили, что без теплых пуховиков места в "юбке" как-то вроде и больше стало. А значит - появилась возможность пританцовывать, размахивая руками с куртками и водкой, разминая затекшее тело и согреваясь...
Вот так они вдвоем пели-танцевали, пока не послышался с неба до боли знакомый свист турбин и частые хлопки лопастей заслуженного трудяги Ми-17, пока не сверкнул прожектор, шуганув совсем уже было накумарившегося медведя, и пока с зависшего борта на тросах не спустились здоровенные ребята-спасатели в обвязках... Кои ребята, нужно сказать, немало удивились, увидев вместо ожидаемых скукоженных и полумертвых от холода инспекторов, двоих бухих в дупель, раздетых и отчаянно веселящихся мужиков...
Потом их привезли на аэродром, быстро осмотрели и отправили по домам. Где они еще раз, на сон грядущий, приняли согревающего, и спали до самой лютой побудки, с "быстро собирайтесь, приехала проверка"...
Вот такая вот, значит, случилась история с Васей и Петей аккурат под Новый Год...
Доставший, в процессе рассказа, из кармана блокнот, и делавший в нем пометки проверяющий помолчал. Еще раз просмотрел пометки. Подумал.
- Значит, любите природу, - наконец произнес.
Вася и Петя любили природу. Очень-очень. Оба. В десны ее любили. Круглосуточно.
- И водка у вас оказалась совершенно случайно.
Оба закивали головами, а Кузьмич - под столом, чтобы проверяющий не увидел - показал им кулак. Проверяющий еще немного подумал.
- Работу свою они любят? - спросил проверяющий у Кузьмича. Тот утвердительно кивнул головой. - Ранее эксцессы были? - продолжил проверяющий. Кузьмич отрицательно покрутил головой, Вася и Петя всем видом своим показали, что не было эксцессов. Проверяющий открыл папочку, еще раз прочитал короткий, но страшный текст на ужасном листике четвертого формата, и спросил:
- Значит, вот этого, - он поднял листик и процитировал - "находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, устроили гей-стриптиз шоу перед медведем, используя в качестве сцены разгонный блок первой ступени ракеты-носителя", не было?
Вася и Петя просто онемели. Кузьмич одним выражением лица показал им "а вы как думали?". Проверяющий молча, внимательно посмотрел на них и убрал листик назад в папку.
- Значит так, - еще подумав, произнес проверяющий. - Обоим устное предупреждение за потерю бдительности и нарушение техники безопасности, которое могло привести к человеческим жертвам. Выйдите в коридор.
Вася и Петя вышли в коридор. Их одолевали сложные чувства. С одной стороны, они просто были рады, что остались в живых. С другой - им было обидно за предупреждение. С третьей - их могли просто выгнать, но ограничились устным. Посудачив, они пришли к выводу, что проверяющий - мужик справедливый, но строгий. И разбирается. И это хорошо. Опять же, мужика из-за новогоднего стола дернули, праздник испортили. Зря, хороший мужик. Вася и Петя исполнились уважения к строгому, но справедливому мужику. Постепенно степень уважения становилась все больше и больше, и когда она достигла апогея, дверь кабинета открылась. Вышли Кузьмич, взглядом указавший инспекторам не лезть, строгий, но справедливый проверяющий, кивнувший им, и оба удалились по коридору. Вася и Петя остались в смущении и напряженном ожидании. Прошло какое-то время, и вернулся уставший Кузьмич. Сам. Остановился напротив друзей, посмотрел на них с укоризной и сказал:
- Ну что, орлы, долетались до устного?
Орлов занимал совсем другой вопрос. Вася вздохнул и сказал:
- Кузьмич, Новый Год.
Кузьмич сделал круглые глаза, и изображая удивление, спросил:
- Да ну?
- Кузьмич, ты не понял. Мужик нормальный. Его из-за стола дернули. Может, поляну?
На лице Михаила Кузьмича, начальника службы инспектирования Полигона, отразилась сложная гамма чувств. Была здесь и усталость, и покорность судьбе, и острое желание вот прямо сейчас совершить акт нанесения тяжких телесных, и четкое понимание, что это уже не поможет... Пройдя последовательно все стадии душевного волнения от удивления идиотизмом подчиненных до полной покорности судьбе, перенервничавший и не принявший в этот Новый год еще ни капли Михаил Кузьмич взялся за ручку двери кабинета и произнес:
- Не будет поляны. Уехал "нормальный мужик".
- Куда?
- В лесничество.
- Зачем?
- Медведя после вас успокаивать, ироды!
И пока Вася с Петей переваривали услышанное, прошел в кабинет и заперся там, показывая, что разговоры закончились. А в кабинете, в письменном ящике стола, лежала ноль семьсот пятьдесят "Пшеничная", в волнениях забытая на работе, и так и не донесенная домой, к праздничному столу...
Проверяющий же действительно ехал в лесничество. Старенький "Ухтыш" бодро пер сквозь заметы, в багажнике глухо гремели на ухабах канистры с бензином, угрюмый пожилой водитель молчал нахохлившимся воробьем в своем водительском кресле. Проверяющий улыбался. "Это ж надо" - думал он - "додуматься надышать шатуна парами топлива, вот стервецы!". Опасное, в принципе, происшествие, превратилось в какой-то новогодний анекдот, в сказку новогоднюю, которую не стыдно было и рассказать в хорошей компании, и хотелось поставить в ней красивую точку. Поднятый падением ступени шатун мог или сам кого задрать, или напороться на пулю лесника. Нужно было зверя изловить и разместить до весны. Пусть и для мишки все закончится хорошо.
А в это время где-то высоко над головой торопился в пустоте и безмолвии космоса к станции транспортник, неся космонавтам подарки, поздравления, и по старой советской еще традиции, кое-какую контрабанду. Но - немного, без фанатизма...
Journal information